Всё бы ничего, но видно невооружённым глазом, что меня хотят проводить. Оба. От чего Миронов стоит в сторонке и откровенно угорает. Мартышка хохочущая. Задолбал вечно ржать. Ему-то, разумеется, смешно, а мне что делать? И обижать никого не хочется, но двое провожатых за один раз — не жирно ли?

Пока решаем, Рита снова уматывает в туалет, на дорожку. Арсений в какой-то момент тоже откалывается, но обещает вернуться. Остаёмся втроём, правда ненадолго. У Яна очень не вовремя включается тактичность, сподвигающая его сбежать обратно в ТЦ под предлогом: ща, один момент, хотел глянуть в магазине новую стрелялку.

Именно под предлогом, я-то видела его танцующие фаланги за спиной Чернышевского. Красноречивей пантомимы не придумаешь. Мысль коротка, но ясна: типа, давайте-давайте. Пока есть возможность пообщайтесь наедине. Блин. Очаровательно. Опять подстава.

Стоим у входа, разглядывая рекламные афиши и невольно нюхая малоприятный табачный дым, долетающий из курилки за углом.

— Не обиделась? — спрашивает Вадик.

— На что?

— На то, что не дал телефон.

— Нет, конечно. Это же личная вещь. Прости, что попросила. Это было невежливо.

— Вовсе нет, — мне протягивают айфон, предварительно сняв блокировку отпечатком пальца. — Просто не хотел, чтобы другие видели.

Чтобы увидели, что? Озадаченно опускаю глаза и... Ооо... Вижу своё фото на обоях. Одно из последних, выложенных в инсту. Рот сам открывается, но ни звука не пророняется. Вернее только разве что маловразумительные звуки и вылетают. Ни несущие никакой смысловой значимости.

— Аоаоа... — тупо смотрю на свою фотку.

— Ты мне нравишься, Рина. Думаю, ты и сама об этом успела догадаться.

— Оаоа... — речевой аппарат конкретно заклинивает. Может подзатыльник сработает? Кому не жалко, всеките разок.

Ок. Понятно, что это шутка. Так, попытка разложить всё по полочкам и перестать тупить. А если по-серьёзному... Конечно, я догадывалась. Но ведь одно дело, когда всё неофициально и совсем другое, когда тебе прямым текстом признаются в лицо. И, наверное, ждут ответа?

Но ответить не успеваю.

— Хм. Сожалею. Судя по всему, у нас проблемы, — за всем этим сбивающим с ног откровением мы оба не замечаем появившегося Арсения. Который останавливается рядом с нами и протягивает мне... нежно-розовую розу на длинном стебле. — Потому что Рина мне тоже нравится.

Аоаоаоа. Трындец, приехали. И попробуй потом не слушать интуицию. Чуяла же, что что-то да будет.

***

— Короче, вердикт: вы, девки, странный народ, — декларирует Ян, по-барски развалившись на моём разложенном диване и с раздражающим причавкиванием доедая лазанью быстрого приготовления. Ну ту, которую в микроволновке греют. — Надо мне переставать с вами дружбу водить. А то тоже к шизикам запишут. Ай! — вопит он, когда ему прилетает от меня по коленке. — Шучу, шучу! Но вас реально не поймёшь. Сами не знаете, чего хотите, а мы виноваты. Не оказываешь вам знаки внимания — плохо. Оказываешь — тоже плохо. Что вам вообще надо?

Да кто бы знал.

— Не знаю, как другим, а мне не хватает хотя бы капельки определённости, — вздыхаю я, откладывая телефон. Тоже валяюсь на диване, но поперёк, на спине, свесив голову на краю. Вдвоём тусим у меня. Ритка тоже была с нами, но минут сорок назад отчалила на допы.

— Два парня признаются тебе в любви, — закатывает глаза Миронов. В очках увеличенные белки смотрятся реально жутковато. — Куда ещё определённей?

Не в любви, попрошу заметить. Просто в симпатии, это разные вещи. Правда легче от этого не становится.

— Да при чём тут они? Я про себя говорю.