На меня же вопросительно взирают сверху вниз в перевёрнутом положении, так как я продолжаю лежать с задранным подбородком.

— Кажется, самое время сказать: папуля, ты всё не так понял, — замечает он.

— Папуля, ты всё не так понял... — послушно повторяю я. — Только это, маленькое уточнение: а как ты понял?

— Фраза "встречается сразу с двумя" наталкивает на определённые мысли. Я тебе, конечно, доверяю, но ситуация попахивает скверно, как и кроссовки этого парня, — тычок пальцем себе за спину. Туда, где "этого парня" давно и след простыл.

— Да Ян гонит, — переворачиваюсь со спины на живот, а то шея затекла. — Ни с кем я не встречаюсь.

— Точно?

— Точно. Я б такое запомнила. Но это не отменяет того факта, что что-то назревает.

Родитель с тяжёлым вздохом проходит в комнату и присаживается рядышком.

— Эх, знал ведь, что рано или поздно это случится. Давай, выкладывай.

Ну да. Я же ещё не успела рассказать подробностей. Вчера он вернулся поздно.

— Помнишь, я говорила про Вадима? — начинаю издалека, болтая в воздухе босой пяткой вперемешку с одиноко скучающим тапочком, которому хронически не хватает утерянной пары.

— Это тот, что волейболом занимается?

— Ага. Говорит, я ему нравлюсь.

— И...

— А помнишь, Арсения? С которым мы баннер рисовали.

Папа ловит подтексты на подлёте.

— О, нет.

— О, да.

— И я теперь не знаю, что делать.

— А тебе-то самой из них кто нравится?

— Ну-у-у... Тут такое дело... — виновато скалю зубки. Мол, я не специально. Оно само получилось.

— О, нет.

— О, да.

Наверное. Я просто пока не могу понять, что там конкретно во мне бурлит. А то что что-то бурлит — это очевидно, хоть и преждевременно говорить о какой-либо влюблённости. Правда я прежде не испытала её, так что откуда мне знать, в чём она и каким образом проявляется?

Одно знаю наверняка — мне безусловно приятно внимание обоих парней. И оба мне небезразличны. Каждый по-своему, но кто в какой степени... на этот вопрос я пока затрудняюсь делать громкие выводы.

— Может, не надо? Давай я тебе лучше щенка куплю? — предлагают с надеждой.

— Папа!

— Что? А вдруг прокатит, — задумчиво чешет затылок тот. — Ну что я могу сказать: сложно. Очень сложно.

Блеск.

— Спасибо, папулечка, — насмешливо хлопаю его по коленке. — Твой опыт и накопленная годами мудрость безгранична.

— Слушай, я ж с таким не сталкивался. Мне, слава богу, два мальчика одновременно никогда не нравились, — подтягивает он меня к себе, приобнимая. — Зато одно знаю точно: ты никому ничего не должна. Поэтому не торопись принимать решение и позволь сердцу самому выбирать. Даже если на это уйдет время. Надеюсь много времени... Дочь, — призадумавшись, добавляет он. — Нам стоит сразу провести беседу про половое воспитание и средства контрацепции или можно ещё подождать?

С хохотом утыкаюсь носом ему в джинсы.

— Не нада-а-а. Я и так всё знаю.

— Что, прям всё?

— Эпоха интернета, забыл? Будь уверен, даже побольше твоего.

— Фух. Слава богу. А то к этому я точно ещё не готов. Стоп... насколько больше?

— Папа-а-а.

— Ладно. Согласен. Для таких тем лучше сначала выпить. Надеюсь, Ян хоть пиво моё не трогал?

— Хотел посягнуть на святыню, но я доблестно отстояла его в неравной схватке.

— И на том спас... — входная трель заставляет нас вопросительно переглянуться. — Твой приятель забыл голову и деньги?

— Голова? Какая голова? О чём ты? Она у него обычно пылится под кроватью вместе с гантелями, которые: "да отвечаю, каждое утро буду тягать, вы главное, подарите".

— А ему бы не помешало. Хиленький он у вас. Кожа да кости.

— Как говорится, мелкий и хилый первый в могилу.