— Мало ест, значит, — уверяет один из них своего собеседника. — Это хорошо. Наши хлопья не съест.

— Руки сильные, — перечисляют мои сильные стороны, и я невольно кидаю взгляд на свои руки.

— Хорошо. Будет нас качать на качелях долго и со всеми за нас драться.

— А что спереди? Нам красивый нужен, чтобы точно!

Замираю, когда двое из ларца обходят меня и нагло рассматривают, чуть ли не каждый сантиметр оглядывая.

— Красивый.

— Это хорошо. Маме понравится.

— Что вы делаете? — спрашиваю их тихо, чтобы не спугнуть. Что вообще дети делают во взрослой академии искусств? Вундеркинды? Но не настолько же юные студенты в этой академии.

— Папу ищем, — отвечают они невозмутимо. И тот, что стоит справа, достаёт из кармана какую-то бумажку и протягивает её мне. — Позвоните нам завтра. Часика в три, — говорит и, взяв брата за руку, тянет его на выход.

— Зачем рисунок отдал? — пихает его тот, что не давал мне листок размером с самоклеящийся стикер.

— Егор так делает всегда, — отвечает ему брат, и они покидают стены туалета, оставляя меня с бумажкой, на которой изображено что-то наподобие солнца.

Набрать им завтра в три? По солнышку?”

— Адам, — ректор вскакивает со своего места и опускает дочь на пол. — У меня к вам разговор серьёзный! — и, схватив меня за предплечье, выводит из кабинета, а две его дочери спешат за нами, как охрана. Но одна хромающая и с заплаканным лицом.

Хочется наклониться и утешить малышку. Но это потом. Вначале главное.

— Ты правда её муж?

— Какая разница? — Громов сердито реагирует на мой вопрос.

Если Вадим действительно муж Миры, тогда возможно его негативная реакция ясна. Но слишком много вопросов и несостыковок в этой истории.

Как-то всё таинственно и наигранно.

Я Миру, как облупленную знаю, и знаю её поведение в той или иной ситуации. Здесь что-то нечисто. Она своей остротой и эмоциями песок в глаза мне пускает.

— Я понимаю, что это выглядит странно, но мне важно знать! — настаиваю на ответе.

— Мы с Мирой…

— Пап, папочка, — одна из девочек подходит к Вадиму с жалобным выражением лица. — Возьми меня на ручки, пожалуйста. У меня так коленка сильно болит, — Громов переключает своё внимание на дочь, а затем и вовсе закрывает тему: — Всё завтра, Адам Янович. Я сейчас занят, — заключает и оставляет меня один на один с вопросом, который точно не даст мне спокойно прожить целый день до завтра.

Судя по тому, что Вадим Данилович ни слова не сказал о моём поведении при встрече с Мирой, я по-прежнему являюсь штатным психологом школы. Поэтому нужно возвращаться обратно, потому как мой рабочий день только начался, хоть и пошёл не по плану.

Я должен думать о карьере, о докторской и начать действовать в этом направлении. Но не могу…

Голова полна вопросительных знаков.

Мирослава вновь перевернула всё вверх дном, превратив мои скучные будни в эмоциональные качели, как и в нашем совместном прошлом.

— Извините, — останавливаю проходящего мимо мужчину в спортивном костюме. — Вы здесь работаете? — мужчина быстро оглядывает школьный коридор, затем вновь своё внимание переключает на меня.

— Можно и так сказать, — улыбаясь, пожимает плечами брюнет.

— Меня Адам зовут. Я новый школьный психолог, — протягиваю руку для рукопожатия.

— Егор, — отвечает тем же.

— Судя по костюму, ты физрук? — подмечаю внешний вид Егора.

— Можно и так сказать, — коллега начинает смеяться, будто я что-то смешное сказал.

Что смешного? Не физрук что ли?

Да, на нём костюм не из дешёвых, и кроссовки из последней коллекции всеми известного бренда. Но и школа элитная, а значит и зарплаты соответствующие.