— Сара, а ты про нас помнишь? — Лиам дёргает её за кофту. — Мы в туалет хотим! Очень сильно! Или можно прям тут?.. На ковёр!

— Как собачки! — поддерживает Дэн, загоревшись этой идеей.

— Точно! — спохватывается она и хватает моих близнецов за руки. — Арина, Марина, Тимур! Не шалим! Играем! Папе и дяде Вадиму не мешаем! Мы быстро!

— Так я могу с ними… — хочу предложить свою кандидатуру, но они уже скрываются за дверью. — Ладно…

— Ты не ревнуешь их к Саре? — шёпотом спрашивает меня Вадим. — Я своих жутко ревную. Они привязаны к ней и всегда просят позвонить им, когда долго её не видят.

— А чего ревновать? — пожимаю плечами. — Мои бандиты её слушают, и для меня это плюс. Есть кого о помощи в случае чего просить. А в остальном — человек просто создан для общения с детьми. Призвание. С этим ничего не сделаешь.

— Ну не знаю, — цокает он. — Они её любят больше, чем меня, — ревниво бурчит господин ректор.

— Эй, девчонки, — окликаю Марину и Арину, приёмных дочерей Вадима, которых они с женой взяли, потому как один больше не может иметь детей, а вторая из-за проблем со здоровьем не решается вновь родить. Но у них и родная дочь есть. Старшая. Умненькая. На меня в детстве чем-то похожа.

— Что? — спрашивает Арина, словно царица сидя на стульчике и глядя на то, как Тимур с Мариной на полу играют в ныне популярную игру с какими-то фишками.

— А вы чего папу не обняли? — спрашиваю их. — Не поцеловали, когда увидели? Он обиделся.

— Сара сказала, что мы не должны ему мешать, и мы тут играем, — пожимает плечами Марина, близняшка первой, но немного скромнее и робее.

— Бросьте вы! Мешать, не мешать! Быстро папу обнимать и целовать! Он соскучился!

— Правда?! — резко поднимаются обе на ноги и летят к отцу, но Арина, заметив, что сестра хочет быстрее подобраться к отцу, делает подножку, и Марина, споткнувшись, падает и сдирает кожу на колене о ковёр.

— Ай! — вскрикивает малышка, и я инстинктивно подскакиваю к ней. И сталкиваюсь со слезами в её глазах — и не потому что она упала, а потому что сестра вместо того, чтобы подбежать к ней, вжалась в отца и обнимает его. Вадим же с ужасом и беспокойством смотрит на вторую дочь, но не может встать из-за другой крошки, что висит на его шее и пытается забраться на колени папы.

Как-то даже обидно за Марину становится. Сестра её подставила и даже глазом не моргнула.

— Папа… — выпячивает губку Марина. — Мне больно. Тут, — указывает на коленку.

— Вставай! Пойдём ножку протрём холодной водичкой и обработаем, — говорю малышке, и она, взглянув на папу, который хочет встать и помочь, но ведётся на манипуляции Арины, соглашается на моё предложение. Кивает мне и расстроенно опускает глаза.

Беру девочку на руки и иду в личную комнату отдыха нашего дорогого ректора, где даже раковина есть. Опускаю малышку на диванчик. Включаю свет и прикрываю дверь.

— Эй, малыш, не реви! — замечаю, как она начинает надуваться и готовится к истерике.

— Он любит Арину больше, чем меня, — со слезами говорит она.

— Нет. Она просто не дала ему встать, — не оправдываю, а скорее просто успокаиваю девочку. — Он уже собирался вскочить, но тут я. Прости, что отняла у тебя время папы. Он хотел тебе помочь, но увидел, что я решила помочь, и остался на месте. Он любит тебя, как всех.

— Правда?! — вытирает слёзки с глаз и даже улыбаться начинает. — Я его тоже очень люблю, — рассказывает, пока я полотенце мочу. — И маму люблю. И деду. Он мне сказки читает и рассказывает стихи. А Арине не нравятся стихи. А мне нравятся.

— Какая ты умница! — глажу её по голове и влажной тканью касаюсь коленки. — Тише! Терпи!