– Это не имеет значения. Еще раз благодарю за помощь.

– Это я благодарю вас, сударь, за то, что приняли участие в судьбе обманутого человека!

Изюмов отвесил нам изящный поклон. Одну руку он при этом прижал к сердцу, а другой прятал в карман деньги.

– В десять утра, – напомнил я. – Не опаздывайте.

– Не сомневайтесь, – заверил меня Изюмов. – Буду непременно. А теперь прошу прощения. Дворник вот-вот позовет городового, а я недолюбливаю полицию.

***

– Зачем вы дали ему деньги? – спросила Елизавета Федоровна, когда Изюмов скрылся за углом.

– А зачем вы кормили его супом? – улыбнулся я.

– Я не об этом, – смутилась девушка. – Конечно, я понимаю, что вы хотели ему помочь. Но ведь он все пропьет. Я могла бы купить ему одежду. Мне совсем не трудно. Это входит в обязанности помощника.

– А еще отвести в баню и в парикмахерскую, – усмехнулся я. – Вам хочется быть нянькой?

– Но так вы были бы уверены, что ваши деньги не пропадут.

– Изюмов интересует меня только в том случае, если возьмет себя в руки. Если не сможет – так тому и быть. Давайте поищем квартиру.

Елизавета Федоровна снимала комнату на втором этаже у некой Прасковьи Ивановны. Этой информацией с нами охотно поделился дворник. Вопрос его удивил. Пришлось коротко объяснить, что девушка временно потеряла память в результате нападения бандитов.

– Развелось негодяев, – сочувственно покачал головой дворник. – Управы на них нет. Собрать бы всех, да выслать на Соловки, к чертовой матери. Вот, хоть этого Изюмова взять! Когда-то инженером был, с портфелем ходил. А теперь? Болтается по помойкам, деньги клянчит да пьянствует. Так и до воровства дойдет.

– А вы давно его знаете? – поинтересовался я.

– Да лет десять, не меньше. Он в соседнем доме квартиру в подвале снимал. Хороший подвал, сухой! Даже с окнами. Там теперь столярная мастерская.

– Я вижу, вы человек любознательный, – улыбнулся я. – Может быть, подскажете – где служит Елизавета Федоровна?

– А вот этого я не знаю, – развел руками дворник. – Елизавета Федоровна не говорила. Да она и живет здесь полгода, не больше.

Он повернулся к Молчановой.

– Вроде, откуда-то вы в столицу приехали, барышня. То ли из Твери, то ли из Рязани. А может, из Вологды. А на службу каждое утро уходили, это верно. Как идете мимо меня, так непременно поздороваетесь. Сердечная вам за это благодарность. А хотите, я вам про других жильцов расскажу? Я здесь всех знаю, не сомневайтесь.

– С удовольствием воспользуюсь вашей любезностью, – улыбнулся я, доставая из кармана монету. – Напомните, как зовут квартирную хозяйку Елизаветы Федоровны?

– Прасковья Ивановна. Добрая женщина, ничего не скажешь. Муж у нее землемером служил, да помер года три назад. А квартира осталась, вот она комнаты и сдает.

– Она сейчас дома? – прервал я словоохотливого дворника.

– А где же ей быть? – удивился дворник. – Как с рынка вернулась, так и сидит в квартире. Чай пьет, наверное. Или что покрепче.

Он хитро улыбнулся и понизил голос:

– Любит Прасковья Ивановна к рюмочке приложиться. И меня всегда угощает, если какой ремонт в квартире нужен.

– Благодарю вас, – кивнул я.

– Может, еще про кого желаете узнать?

– В другой раз, – улыбнулся я, доставая из кармана еще одну монету. – У меня к вам еще одна просьба. Если когда-нибудь вам встретится полицейский следователь – такой кругленький и серьезный, в круглых очках – и станет расспрашивать про Елизавету Федоровну, вы передайте ему привет от Тайновидца.

– Непременно передам, ваша милость, – закивал дворник. – Не сомневайтесь. А вы, стало быть, и есть Тайновидец?