– Мелочи не найдется, ваша милость? – хрипло спросил нищий.

Он скользнул по мне равнодушным взглядом из-под отросших волос, потом посмотрел на Елизавету.

– Барышня, мое почтение!

Он сделал характерное движение, словно хотел приподнять шляпу, которой у него не было.

– Вы меня знаете? – удивленно спросила Молчанова.

На ее лице отразилась тревога.

– Имею честь, – криво улыбнулся попрошайка. – Вы мне еду иногда выносите. Правда, пару дней уже вас не видел. Случилось что?

Елизавета Федоровна с облегчением выдохнула.

– Я неизвестно что подумала, – пробормотала она.

Я достал из кармана монету и протянул ее нищему.

– А где Елизавета Федоровна угощала вас едой?

Нищий непонимающе посмотрел на меня.

– Здесь, сударь. В этом кафе покупала пирожки и угощала. Пирожки у них вкусные – с требухой.

Его глаза блеснули из-под спутанных волос.

– А один раз прямо из дома кастрюльку супа вынесла.

Он повернулся к Елизавете Федоровне.

– Вы уж извините, барышня, что кастрюльку не вернул. Продал старьевщику, изнемогая от жажды.

– Ничего страшного, – вежливо ответила Молчанова.

А я удивленно нахмурился. Нам улыбнулась удача!

– Вы можете показать дом, где живет Елизавета Федоровна? – спросил я.

Нищий одарил меня непонимающим взглядом.

– А вам на что, сударь? У барышни и спросите.

В его словах была определенная логика. Поэтому я достал из кармана еще монету:

– Просто покажите дом.

– Извольте.

Нищий спрятал монеты в карман и проворно поднялся, не забыв прихватить бутылку. Он заметно прихрамывал, но шагал бодро.

– Что у вас с ногой? – спросил я.

– Пришлось сражаться со сворой бродячих псов. Они облюбовали помойку, на которую выносят объедки.

Елизавета Федоровна чуть отстала от нас, и я ее понимал – наш провожатый благоухал на весь переулок.

– Я правильно понимаю, что вы следили за девушкой, чтобы узнать, где она живет? – понизив голос, спросил я.

Нищий бросил на меня короткий настороженный взгляд.

– Вас об этом кто-то попросил?

Нищий помолчал, но потом все же ответил:

– В моем бедственном положении, сударь, непозволительно пренебрегать никаким источником пищи. Я следил за барышней, чтобы иметь возможность почаще попадаться ей на глаза, только и всего. Женское сердце жалостливо, а я всегда голоден.

Он не врал. Но его изысканные обороты звучали нелепо и иронично – как будто он смеялся над собой и своей жизнью.

– Вы где-то учились? – спросил я.

– Когда-то я с отличием окончил Петербургский университет, – с гордостью ответил попрошайка.

Он остановился и выпятил грудь в сальных пятнах:

– Инженер Лаврентий Изюмов, к вашим услугам.

– Как же вы оказались на улице?

– Всему виной человеческая подлость и неудачное стечение обстоятельств.

– Будьте добры ближе к сути, – поморщился я.

– Что ж, извольте. Вы, я вижу, человек обеспеченный. У вас есть холодильный шкаф?

– Разумеется, – усмехнулся я.

– И конечно, он работает на магических чарах?

– Насколько я знаю, другого способа нет.

– Лет двадцать назад проводились опыты с природным электричеством, – просветил меня попрошайка. – Но ничего толкового из этого не вышло. Вы знаете, что еда в холодильном шкафу раньше могла храниться не больше недели? А потом ее приходилось выбрасывать. Несмотря на низкую температуру, в продуктах начинались необратимые процессы.

– Я все еще не понимаю, какое отношение это имеет к вам, – заметил я.

– Самое прямое, – ответил Изюмов.

Он остановился и поднес ко рту горлышко бутылки.

– Прошу прощения. От постоянного недоедания я обессилен, и мне требуется подпитка.

Он сделал большой глоток. Его небритый кадык прыгал вверх-вниз.