И несмотря на всю правду, что открылась сейчас, я все равно тогда не сделала бы аборт. Моя дочь – это вся моя жизнь. И ради нее я готова на многое…

Даже выбраться отсюда ценой своей жизни…

17. 16

Тихие шаги нерешительно замерли по ту сторону от двери.

Я поднялась на ноги. Подошла и открыла.

Экономка вздрогнула. Испуганно на меня посмотрела. Сжала посильнее чашку горячего чая в руках. Почему-то мне показалось, что напиток принесла она по своей инициативе сейчас, а отнюдь не по распоряжению хозяина дома.

Распахивая дверь шире, я отошла в сторону. Позволила ей пройти и поставить чашку на стол.

А как только женщина прошла внутрь комнаты, захлопнула дверь, отгораживая ее своим телом.

— Выпустите меня, — испуганно прошептала экономка.

Я закусила губу, и отрицательно затрясла головой. Выгляжу сейчас, должно быть, как сумасшедшая. Но мне абсолютно плевать.

— Не выпущу. Пока вы мне не поможете, — прохрипела, не узнавая собственный голос.

Женщина отпрянула испугавшись.

— Даже не просите. Даже не просите…

— Нет! Послушайте! Я не виновна в том, в чем Самиров меня обвиняет! — голос сорвался в истерику. Я подлетела к ней и ухватила за руки. — Я спасла Алису! Спасла ее из горящей машины! Я не смогла бы причинить ей вреда! Я клянусь! Но мне нужно отсюда уйти! Иначе он убьёт меня, понимаете?! А у меня дочь… У меня маленькая дочка… И я ей нужна…

Экономка пораженно молчала, разглядывая меня немигающим взглядом из-под толстых очков.

— Я клянусь своей дочерью, что не похищала Алису. Поверьте. И помогите… Вы обязаны мне помочь… Больше некому…

Она еще долго не могла и слова из себя выдавить, явно сомневаясь в решении. Но в конце концов тихо, обреченно спросила:

— Что я должна сделать?

Я с шумом выдохнула.

— Спасибо, спасибо, — залепетала. Сейчас готова была расцеловать эти руки в морщинках. — Мне нужна верхняя одежда и обувь. Или просто… хотя бы обувь. И рассказать, как можно выбраться из дома.

Затаила дыхание. Женщина думала. Напряженно. Усердно. На ее лбу даже выступили капельки пота.

С первого этажа до нас шум донесся. Обе округлили глаза от испуга. Руки женщины пришлось выпустить. Она тут же метнулась к двери, открывая ее.

— Пожалуйста… — прошептала ей в спину, и женщина замерла.

Обернулась.

— Сегодня ночью спать не ложитесь. И будьте готовы.

Дверь закрылась, а я, от поселившейся в сердце надежды, только и продолжала молиться, чтобы до ночи дожить…

***

Наконец-то! Ну наконец-то!

В тишину этого дома я вслушивалась с замиранием сердца до самой ночи. За маленьким окном давно уже сумерки. Скоро забрезжит рассвет, а женщина, так и не вернулась назад…

В душе уже отчаяние отпечаталось, когда ее шаги наконец за дверью послышались.

Беззвучно подбежала поближе. Открыла. Горячо зашептала:

— Почему Вы так долго…? Я думала Вы не придете…! — от переизбытка истеричных эмоций, слезы снова полились по щекам, а я-то думала, что выплакала годовые запасы.

— Тише, — шикнула она на меня достаточно строго, чтобы сознание отрезвить. — Четыре утра. Самый сон. Вот. Держи, — протянула старые стоптанные ботинки и ветхую куртку.

Я схватила «обновки» обеими руками и тут же принялась натягивать их на себя. Но женщина ударила меня по рукам.

— Внизу оденешься. Идем.

Я кивнула. Действительно. Топать по дому подошвами громоздких ботинок совсем мне не на руку. Прижала шмотки к себе, схватила мобильник, пряча его в карман куртки.

На комнату, что служила мне насильным пристанищем, я даже не обернулась.

— Как мне выйти отсюда? — прошептала, когда мы спустились на первый этаж и на цыпочках побреди по какому-то длинному темному коридору, вход в который из холла был даже не виден.