Натыкаюсь взглядом на Долматова, сидящего в кресле в расслабленной позе. Он рассматривает мой журнал о красоте, который я читала ещё с утра, и мне на миг становится стыдно.

Чёрт, кажется, я оставила его раскрытым на обзоре гигиенических средств. Ну и ладно. Он большой мальчик, и прекрасно знает, что такое критические дни!

Может, хоть не будет ко мне приставать.

Закашливаюсь. Андрей отрывает взгляд от журнала и смотрит на меня серьёзно и задумчиво. Изучает лицо, опускаясь взглядом ниже на шею и грудь.

Плотнее запахиваю махровую ткань цвета взбесившегося поросёнка, впиваясь пальцами в узел пояса. Машинально сжимаю руки в кулаки, устраиваясь на кресле.

Пусть видит, что я готова дать отпор.

– Ты помнишь мою бабушку, Нину Григорьевну? – Морщась, вздыхает он, отводя от меня взгляд.

– Ещё бы! Самый адекватный человек в вашей семейке! – Всё–таки срываюсь я, вспоминая всё то, что пришлось пережить от него и его родни ранее. – Она – единственная, кто отнеслась ко мне по–человечески, не выискивая ни титулов, ни приданного у твоей жены.

– А я? Разве я когда–либо упрекнул тебя в чём–то?

– Ты дал мне денег на аборт, а потом развёлся со мной, как с ненужной вещью, не подходящей тебе по статусу!

Взмахиваю руками. Обида начинает клокотать где–то в горле, мечтая вырваться наружу.

– Всё было не так. – Качает головой, пытаясь высказаться.

Не успевает. И без того мой короткий халатик тотчас задрался выше бедра, оголяя часть кожи и тем самым привлекая внимание Андрея.

Шумно выдыхает, откладывая мой журнал в сторону. Я начинаю ёрзать, но понимаю, что делаю таким образом только хуже.

Мне надо не привлекать внимание Андрея, а наоборот, попробовать спровадить его как можно быстрее.

С грацией тигра он встаёт с кресла, подходя ко мне. Я напрягаюсь. Тоже вскакиваю, сжимая руки в кулаки и готовясь к бою. Пусть только попробует меня пальцем тронуть – сразу же получит по самому больному месту.

И я его не пожалею, потому что он заслужил наказание и похуже этого.

– У тебя тушь размазалась. – С нажимом проводит пальцем по моей скуле, смахивая остатки декоративной косметики. Расплывается в ехидной улыбке, разрывая это опасное прикосновение.

Он снова спокоен и несгибаем как огромная скала, я же просто не могу найти себе места в собственной квартире. Теряюсь и дрожу под его пристальным изучающим взглядом.

– Спасибо. Тебе пора.

Он кивает.

Совершенно невозмутимо отворачивается от меня, подходя к батарее. Двигается плавно и размеренно, пытаясь приковать мой взгляд к своему телу.

Я же, наоборот, отворачиваюсь. Не знаю, зачем ему всё это, но на контакт идти не хочу. И вообще жалею, что не оставила его мокрым у подъезда.

– Я навёл справки о твоём ресторане, Аникина. – Накидывает на плечи кипенно белую рубашку, начиная медленно застёгивать пуговицы. – И я знаю, он сейчас переживает не лучшие времена. Ты в долгах, а твой автомобиль заложен банку.

– Какого чёрта ты себе позволяешь? – Произношу с раздражением.

Прищуриваюсь, пытаясь разглядеть в его радужке ответы на все свои вопросы.

– Я лишь хочу тебе помочь. Вижу, что от твоего мужика немного пользы. – Окидывает взглядом гостиную, срывая Мишину футболку со спинки кресла. – И хочу предложить тебе сделку.

– Какую сделку, Долматов? Я уже не в том возрасте, чтобы играть в какие–то игры. – Выжидательно хмурюсь. – Ты уже знаешь, что у меня большие долги перед банком, и, кстати, у меня всего три месяца, чтобы их погасить.

Всеми силами стараюсь держать лицо, чтобы не показать Андрею панику. Знаю, что работаю в поте лица в последнее время, пытаясь хоть как–то приумножить прибыль, но ничего не выходит.