Кит отвинтил крышечку, и Карл с готовностью разинул рот, словно послушный мальчик, готовый проглотить ложку микстуры из рук врача. И он проглотил эту самую микстуру с причмокиванием, облизав длинным языком тонкие губы.

— Ва— ха— ха— ха— ха! — засмеялся он ну совершенно по— злодейски, подпрыгивая на месте, когда микстура начала действовать.

Он напрыгнул на какой— то камень, спрятавшийся в листьях, и тот прилип к нему, образовав подобие туловища. Приставшая ветка стала рукой; еще пара камней затопала, как ноги.

Собрав себе тело из подручных материалов, и напялив на голову подмороженный лопух, словно шляпу, Карл весело запрыгал по лесной дорожке в чащу, по пути хватая руками— ветками притаившиеся в палых листьях грибы и заталкивая их себе в рот. Попутно он рвал какие— то листья, принюхиваясь к ним своим крохотным шмыгающим носом. И если эти листья ему подходили, Карл рвал их, за волосы приподнимал свою макушку— крышку и складывал свою добычу в свою голову.

Аннет смотрела на это вытаращенными глазами.

— Вот это да! — только и смогла сказать она. — Как такое возможно?

— Оживляющий эликсир, — небрежно ответил Кит, присаживаясь на поваленное деревце. — Старинный рецепт. Правда, неполный. Я работаю над ним.

— Хочешь оживить кое— кого? — хитро прищурилась Аннет.

— Иногда о потерях очень сожалеешь, — туманно ответил Кит.

Нил быстро развел огонь из собранного валежника, высекая искру своим черными лакированными когтями. Пламя осветило небольшое пространство, и Кит развернул украденную у Барбариса бумагу и разгладил ее, разложив на коленях.

— Какой— то документ, — заметил Нил, сунув любопытный нос в бумагу.

— Купчая! — подтвердила Аннет, тоже глянув.

— Купчая на тебя, Аннет, — дополнил Кит дрогнувшим голосом.

— На меня?! — вскричала пораженная девушка. Кит кивнул и передал ей документ.

— Сама почитай.

— Но кто мог меня продать?! — на глаза девушки навернулись слезы.

— Родители. Никакая ты не сирота, Аннет.

***

Повисло неловкое молчание.

В свете костра, разведенного Нилом, Аннет лила слезы, глотала соленые капли, и все читала и читала слова договора купили— продажи, такие обычные, но такие дикие, непонятные.

Подпись отца, Говарда Алый Мак, была бледная, тонкая, словно бы нерешительная. Похожая на поникший цветок. А вот роспись матери, Беатриче, была четкая, угловатая, резкая, уверенная. Даже сейчас, после стольких лет, чернила на ней поблескивали. Мать с силой давила на перо, когда подписывала это. Никаких сомнений, никаких колебаний. Она хотела сделать это.

— Как же они могли?! — всхлипнула Аннет, отирая слезы. — Зачем? И, главное, кому?!

Покупателем значился как раз тот самый мерзкий Барбарис. В его шайку отдали Аннет, когда она была совсем крошкой. Возможно, из— за ее дара, который когда— то переливался и сиял, а теперь, без тренировок и обучения, почти совсем потух… Рыбоглаз, вероятно, растил Аннет для него, воспитывал и готовил для работы в шайке?

— А когда запахло жареным, они пошли на крайние меры, — пробормотал Кит. — Любыми путями хотели тебя оставить при себе. Барбарис, конечно, рисковал, разрешив Рыбоглазу на тебе жениться. Рыбоглаз мог прибрать к рукам твои денежки, вильнуть хвостиком, и ищи его потом.

— Не стоило бы тебе вот так, без подготовки, такие вещи говорить девице, — неловко произнес Нил, с хрупаньем переламывая сухие ветки и подкидывая их в огонь. — Я знаю, что говорю. Это… мучительно больно, когда узнаешь о предательстве родных.

— Я тоже знаю, — глухо ответил Кит. Как— то незаметно для самого себя он оказался рядом с Аннет, и его рука осторожно обхватила девушку за плечи. И она разревелась в голос, уткнулась в его плечо и обхватила за шею, выплакивая свое горе, свой испуг и волнение. — Но иначе никак.