– Скажи, Алисия, а нет ли здесь поблизости какого-нибудь тайного лаза, или старого дубового сундука, или чего-нибудь в этом роде? – спросил Роберт.

– Конечно, есть! – воскликнула Алисия с такой горячностью, что Роберт даже вздрогнул. – Конечно, есть! И как я не подумала об этом раньше? Боже, какая же я глупая!

– Почему же глупая?

– Потому что, если вы не пожалеете локтей и колен, вы сможете осмотреть апартаменты миледи, попав туда через такой вот лаз, который ведет прямо в ее гардеробную. По-моему, она даже не подозревает о его существовании. Представляю, как она удивится, когда однажды вечером, когда она сядет перед зеркалом, чтобы ее причесали для бала, перед ней возникнет грабитель в черной маске и с фонарем, пробравшийся в святая святых снизу, через пол!

– Ну что, попытаем счастья, Джордж? – спросил Роберт Одли.

– Давай, если тебе так хочется.

Алисия повела их в комнату, где когда-то была ее детская. Сейчас тут никто не жил, за исключением тех редких случаев, когда в дом наезжало слишком много гостей.

Следуя указаниям кузины, Роберт Одли приподнял угол ковра и обнаружил среди дубовых половиц грубо сколоченный люк.

– А теперь слушайте меня внимательно, – сказала Алисия. – Сначала вы спуститесь на руках – там примерно четыре фута высоты[40], затем, нагнув голову, двинетесь по проходу; дойдя до поворота, примете резко влево, а там, дойдя до самого конца, вы обнаружите короткую лестницу и над ней – люк, такой же, как этот. Отодвинув засов, вы попадете в гардеробную миледи через половицы, покрытые квадратным персидским ковром, который вы без труда отодвинете. Итак, вам все ясно?

– Яснее не бывает.

– Тогда, Роберт, бери свечу, а мистер Толбойз последует за тобой. Даю вам двадцать минут на осмотр картин – по одной минуте на картину, – а когда ваше время истечет, я надеюсь, вы без особых приключений вернетесь обратным ходом.

Роберт проделал в точности все, что сказала Алисия, и Джордж, покорно последовав за своим другом, через пять минут очутился в гардеробной миледи, пребывавшей, если так можно выразиться, в состоянии элегантного беспорядка.

Судя по всему, ввиду непредвиденного путешествия в Лондон миледи оставила дом в спешке, и сейчас все ее туалетные принадлежности лежали, поблескивая на мраморном столике. От флаконов с духами – здесь их было великое множество – шел одуряющий запах. На крошечном письменном столике лежал увядший букет цветов, доставленных прямо из оранжереи. Два-три прекрасных платья бесформенной грудой лежали прямо на полу. Фарфор, драгоценности, гребни из слоновой кости валялись повсюду, обнаруживая свое присутствие в самых неожиданных местах. Увидев свое отражение в большом зеркале на подвижной раме, Джордж Толбойз подумал, как, должно быть, нелепо смотрится он сейчас среди этих роскошных дамских побрякушек.

Из гардеробной они прошли в будуар, а из будуара – в ту самую прихожую, где, как утверждала Алисия, кроме портрета миледи имелось двенадцать весьма ценных живописных полотен.

Чуть прикрытый зеленой байкой портрет миледи стоял на мольберте в центре восьмигранной комнаты. Фантазия художника поместила миледи в эту же комнату, и реальная окружающая обстановка выглядела достоверной репродукцией стен, изображенных на картине. Художник, вероятнее всего, принадлежал к прерафаэлитскому братству[41], ибо страшно было подумать, сколь долго пришлось ему трудиться над второстепенными деталями картины: над мелкими локонами миледи и тяжелыми складками ее темно-красного бархатного платья.

Впрочем, осмотр молодые люди начали с картин, развешанных по стенам, оставив незаконченный портрет, так сказать, на сладкое.