Считалось, что счастливые обитатели идеального города могли жить невероятные сотни лет, но это было лишь на словах. Они действительно ощутимо влияли на свое здоровье и поддерживали свое состояние в соответствии с практически любым выбранным возрастом так долго, как хотели. Однако все это напрямую зависело от мастерства владения фазой. Кто-то не мог толком в нее попасть даже после полутора десятилетий обучения в Школе. Эти несчастные оказывались на безрадостных обочинах жизни Парфагона или вовсе предпочитали его покинуть. Кому-то, напротив, эти умения давались значительно проще. Но даже самым удачливым практикам в любом случае требовалось много усилий для поддержания мутаций. Фактически им приходилось подстраивать всю свою жизнь под сеансы входа в фазу вечером, ночью, утром и даже днем. Это настолько утомляло, а со временем – и раздражало, что измученные люди с каждым годом уделяли все меньше внимания практике. Они могли вовсе от нее отказаться, предпочитая спокойно умереть естественным образом. Поэтому реально достижимая продолжительность жизни обычно не превышала сорока или пятидесяти лет для тех, у кого были проблемы с фазой, и не больше двухсот, а то и трехсот лет для признанных мастеров в этом вопросе.

Но в действительности и до векового рубежа мало кто доживал ввиду высокой смертности. Чаще всех погибали молодые рыцари, которым постоянно приходилось отражать остервенелые атаки мутантов. Также нередко происходили несчастные случаи и эпидемии. Иногда совершались убийства или люди просто пропадали без вести, зачастую покидая городскую жизнь, устав от ее правил и не всегда справедливых законов. Кроме того, в Парфагоне чуть ли не ежедневно сводили счеты с жизнью. Горожане довольно спокойно относились к таким поступкам. На это существовали очевидные и понятные всем причины: вечно наслаждаться комфортом было действительно сложно – и люди просто теряли смысл жизни. Поэтому все понимали самоубийц и, по большому счету, не осуждали. Власти даже никогда не боролись с этой печальной напастью, воспринимая ее как норму.

Парфагонцы не только веками сохраняли молодость, если не погибали, но и относительно легко могли контролировать свою внешность. Они старались быть выше, иметь кожу белее, а черты лица – гармоничнее. Именно поэтому уровень владения фазой предельно четко определял успешность: по-другому было невозможно получить и поддерживать неестественную красоту. На фоне отборных красавцев и красавиц Парфагона обычный смертный человек из-за пределов Стены смотрелся уродцем, даже если в любом другом месте его красоту превозносили до небес. Лишь некоторые мужчины не особенно переживали по этому поводу и едва ли заботились о внешности. Конечно, чаще всего это были военные, которым и без того в фазе приходилось заботиться о более насущной рыцарской мутации, а внимание женщин было и так гарантировано.

А вот среди дам существовала невероятно острая конкуренция. Без броской красоты у них не было ни единого шанса заполучить хотя бы одного, самого захудалого и никчемного воина. Однако имелась и обратная сторона очевидного счастья управлять своим внешним видом. Проблема заключалась в том, что всегда можно выделить более и менее привлекательных. Получается, нужно всегда к чему-то стремиться, и остановиться на одном достижении невозможно. Также всех нервировали изменчивые модные тенденции. Например, когда Томас попал в город, это были огромные глаза и заостренные ушки, которые наращивали многие дамы.

Из-за фазы весь устой помешанного на ней города был подведен под максимально удобную и эффективную практику. Спать все обязательно ложились не позже девяти или десяти вечера, после чего на улице разрешалось говорить только шепотом. Окончательно народ пробуждался с восьми до десяти утра, а потом наступал обязательный дневной сон – с двух до четырех часов, – во время которого город затихал, словно глубокой ночью. В это время парфагонцы сладко спали, продуктивно фазили, а также предавались всяческим утехам.