Женщины отдавали предпочтение облегающим платьям самых вычурных покроев, кожаным сапожкам или туфелькам. Их волосы прикрывали чепцы, но они также любили носить шапероны – капюшоны с длинным шлыком, откидывающимся на спину, и иногда с пелериной на плечах. Более знатные особы и модницы показывались на людях в неудобных пышных платьях и носили геннин – высокую рогообразную или конусовидную шляпу с прозрачным шлейфом, иногда доходившим до пяток. Мужчины же чаще всего обходились лаконичным балахоном, плотной кожаной курткой или подпоясанной рубахой поверх коротких штанов. Обувались они в сапоги до колена или сандалии в жаркую погоду, а голову предпочитали вовсе оставлять открытой или надевали популярный шаперон. Непременным атрибутом знати считались широкоплечий короткий камзол, круглая шляпа с перьями, туфли с вытянутым носком, а также накидки и облегающие ноги колготки, что неизменно вызывало смех Томаса.

Полной идиллии сказочного города мешали только уродливые мутанты Арогдора, постоянно нервируя кровавыми набегами и являясь вечной угрозой благополучию. К счастью, Королевский совет своими дальновидными решениями умело оберегал Парфагон от порабощения врагом. В Совет входили все высшие должностные лица города, а возглавлял Совет непогрешимый король, снискавший за это беспредельное всеобщее почитание и любовь восторженных подданных.

Альберт Штейн, как его звали в действительности, восседал на троне бόльшую часть из своих трех веков жизни. Его семья правила королевством с самого его основания, которое произошло 948 лет назад, от чего и велось летоисчисление, поскольку до той поры бушевали темные времена. Именно восшествие на престол Альберта ознаменовал резкий скачок уровня жизни и развития техник управления фазой. До него все это было на крайне низком уровне. Проведенные Альбертом тотальные реформы в конечном итоге привели к созданию того идеального и почти сказочного Парфагона, в который попал Томас. Именно поэтому в короле души не чаяли. Все испытывали к нему искреннюю любовь и уважение, которыми неизбежно проникся и сам бывший селянин.

Личная жизнь короля была большим секретом в Парфагоне. Несмотря на шесть браков, недавно появившаяся на свет Элизабет была его единственным ребенком. Она родилась от неизвестной женщины, однако Альберт все равно дал дочери титул принцессы, хотя и без права наследования престола: в случае внезапной кончины короля сесть на трон было уготовано канцлеру. Об этом Альберт позаботился ввиду отсутствия наследников и других достойных претендентов на корону. Когда-то давно у него рос любимый сын, но чересчур творческая натура молодого человека не выдержала жизни в идеальном городе. Принц покончил с собой, едва преодолев порог юношества, на целый месяц погрузив в траур все королевство.

Следующие тринадцать лет прошли в относительном благополучии. За это время изменилось многое. Во-первых, все забыли, откуда взялся Томас. Его давно не только считали своим, но даже гордились им, ставя в пример менее целеустремленным юношам. Во-вторых, он относительно хорошо овладел фазой, хотя по-прежнему тратил ощутимо больше усилий, нежели другие жители Парфагона. В-третьих, Нильс Дор, его свободолюбивый приемный отец, все-таки дослужился до звания трибуна и носил на груди долгожданный серебряный жетон, отчего еще больше времени проводил за Стеной.

Томас, которому исполнилось восемнадцать лет, с нетерпением ждал, когда тоже станет рыцарем и сможет составить компанию Нильсу. Он вымахал в дородного шатена с густыми волосами до плеч и пухлым ртом со слегка вздернутой верхней губой. Его всегда невозмутимый взгляд зеленовато-карих глаз сводил с ума романтичных девушек своей задумчивостью и искорками простоты из сельского прошлого.