– Я немного не понимаю тебя, – призналась я. Видимо я очерствела окончательно, раз не понимаю его слов. Сердцем не понимаю, а не разумом. Дядя Шайн вздохнул.

– Это сложно объяснить, – протянул он. – Я несколько лет добивался внимания Канны, а как она подошла ко мне сама, думал свихнусь от злости. Ее слова были такими жестокими. Друг посоветовал рискнуть, и он был прав. Канне нужна была моя поддержка в действительно трудную минуту, а со временем все вернулась на круги своя, а она осталась со мной. Только Ной до сих пор в госпитале. Как только он вернется, можно будет перевернуть эту страницу истории и забыть, что эта трагедия касалась моей семьи.

– Ясно.

Вот значит что дядя Шайн думает обо всем этом. «Можно будет забыть». Бабушка совершенно точно сказала бы то же самое, что нужно забыть и не вспоминать. Мама вон уже смогла отрешиться от жертв «той катастрофы», как говорит дядя Шайн, а у меня перед глазами все еще стоит плац, усеянный трупами одиннадцати абитуриентов и тремя полуживыми нами. Забыть такое для меня, видимо, слишком сложно.

– Кажется, они закончили. Теперь дело за тобой, а я прикрою, – улыбнулся мне дядя Шайн ноевской, то есть их семейной, улыбкой. Когда братья улыбались, их лица становились похожими друг на друга, словно близнецы. А без выраженной мимики – словно чужие люди.

– Да, наверное. Я знаю как открывать порталы на зеркалах. В теории.

– Даже не буду спрашивать, где тебя такому научили. Не в школе точно.

– Это точно! – поддержала я язвительно. – Мне смертельно не хватает реальных знаний, а не той фундаментальной фигни, которую я могла изучить самостоятельно по книгам с свободное время.

– Согласен. – Дядя Шайн рассмеялся. – Сам недоволен школьным образованием, но что поделать? Я могу только переписать академическую программу, чтобы соблюсти баланс теоретических знаний и практики. Одно без другого в реальном бою бесполезно.

– Мне нужно больше учиться, – сделала вывод я. – Я стану гораздо сильнее, если полностью овладею третьим уровнем.

– Сильнее для чего, Алев? – спросил у меня дядя Шайн. – В молодость со-ректора Брагона они сражались с чернолессной нечистью. Поколение мое и Канны сражалось с сектантами.

– Значит мое поколение будет сражаться с создателями имитаторов. Ной сказал, что эта магия будет популярна в ближайшие десять лет.

– Какое мерзкое предсказание. Хорошо, что у Ноя нет к этому таланта, – горько усмехнулся дядя Шайн, и мы направились к закончивших возведение защиты маме и дедушке Брагону.

– Начнем с маленького зеркальца. Если не выйдет, то есть еще четыре разного диаметра, – начала мама, но я ее прервала.

– Не нужно. Я знаю, что нужно делать. Разобьем зеркала и разложим осколки по всей площади. В маленькие зеркала неправильной формы будет сложнее вписаться имитаторам, и если среди них есть маги... Я хочу сказать, если мясная оболочка была содрана с мага, то они смогут воздействовать на целиковое зеркало и расширить его. Воздействовать на осколки, не подходящие друг другу по срезам, невозможно.

Работа снова закипела. Зеркал в академии было предостаточно, так что пожертвовать на наши эксперименты десяток-другой оба со-ректора были не против. Как удобно-то получилось. Мне не нужно искать где-то зеркала и выпрашивать их. С имуществом академии дядя Шайн и дедушка Брагон как-нибудь сами разберутся.

Час ночи, а мы все еще возились, раскладывая примерно одинакового размера осколки по большей части имеющейся у нас защищенной некромантскими печатями площади. Мы оставили без осколков только ту часть, на которой будем стоять сами.