Отец погладил меня по голове, взял за руку и свернул в узкий проулок. Мы шли вдоль высоких глухих заборов. Колючие кустарники пытались схватить меня за штаны или за ноги, а я старательно уворачивалась от шипастых веток. Дорожка вывела к широкому ручью, берега которого поросли деревьями, склонившими гибкие ветви до самой воды.

На земле лежало толстое бревно, на которое мы присели. Солнце клонилось к закату, окрашивая край неба в нежно-розовый цвет, над мелкой рябью ручейка кружили быстрые стрекозы, шелестя прозрачными крылышками. С громким жужжанием прилетел и плюхнулся на землю большой тёмно-коричневый жук. Аккуратно сложив блестящие крылья, он, неповоротливый на своих коротких лапках, медленно пополз в траву.

– Ланат, ты видишь этих насекомых? – прервал молчание отец. – Видишь, что Всесущий создал их разными? Легкокрылые стрекозы не похожи на покрытых толстым панцирем жуков, быстрые муравьи не похожи на пушистых пчёл, а зловредные комары на гадких мух. Ты захотела стать похожей на мальчиков и выбрала неверную цель. Скажи, чем мама и другие женщины нашего дома отличаются от мужчин, которых ты видела?

– Мама была очень хрупкой. Она едва доставала тебе до плеча. Пальчики у неё были такие тоненькие… – от воспоминаний о маме у меня защипало в носу, и слёзы были готовы вот-вот хлынуть из глаз, но, сообразив, что я еще не полностью ответила на вопрос, вспомнила тётушек. – Твои сёстры другие. У них много здесь и здесь, – я руками показала на верхнюю и нижнюю часть тела, – но они тоже ростом ниже тебя и руки у них маленькие. А ещё они слабые. Ни тётя Гарам, ни тётя Фалак не могут поднять меня так, как это делаешь ты.

– Ты очень наблюдательна, моя птичка, – похвалил отец. – Надеюсь, понимаешь, что разные не только насекомые, животные и птицы. Люди тоже разные. Может быть, занимаясь долго и упорно ты станешь сильной, но твоя фигура утратит легкость и женственность. Из изящной стрекозы ты превратишься в грубого жука.

– Что же мне делать? – растерянно спросила я.

– Далеко не всегда в танце нужна сила. Скорость, гибкость, выносливость и подвижность – вот в чём отличие мастера. Подумай об этом. Завтра посоветую почтенному Кудрату, чтобы в твоих тренировках он уделил этому внимание, – сказал, легко поднимаясь с бревна отец, и, заметив с каким трудом я сползаю на землю, склонил голову к плечу и хитро прищурился. – Конечно же, если ты захочешь продолжить занятия.

– Захочу!

Было мне тогда чуть больше шести лет. Часто не хватало сил, но всегда доставало желания. Тётушки, растирая после купания моё худенькое тельце маслами, причитали над каждым синяком и царапиной. И время от времени, набравшись мужества, шли в комнату отца, призывая прекратить это безумство. В течение пяти лет каждое утро, прежде чем выйти из дома, я слышала один и тот же вопрос:

– Не передумала?

– Нет! – неизменно отвечала я, пока не наступил тот день…

Утром, взглянув на мою простынь, тётушки вскинули руки к небу, славя Всесущего. Мне не хотелось вникать в причину их радости – чувствовала себя отвратительно. Подумав о том, что, наверное, не стоило вчера, встав на мыски, так долго балансировать на раскачивающемся бревне, привязанным за края верёвками над ямой с водой, я поплелась в купальню.

– Почтенный брат, услышь радостную весть! – кричала из моей комнаты тётя Гарам. – Девочка стала девушкой, и скоро в дверь твоего дома начнут стучать женихи.

А тетя Фалак суетилась с одеждой, которую я раньше не носила, на ходу объясняя, как надеть и что с этим делать.