Уже полчаса боролся с вожделением и не мог поверить, что такое возможно. Желал Крылову так сильно, что один взгляд на ее тонкую шею и декольте скручивал болезненный узел ниже пупка и я, как подросток не мог сдержать свое либидо.

– Скажи мне еще, – шепчет Вика в губы.

– Медди, – слежу за ее реакцией. Она улыбается так открыто и облизывает пересохшие губы.

– Как сладкий мед звучит. Но я не это имела в виду.

– Я знаю, – налетаю на манящий рот и укоряю темп.

Вика каждый раз подается вверх, выдыхая громкий стон.

Мне кажется, что полка провалится под тяжестью наших тел или расплавится от нашего жара.

Крылова отстраняется. Бедрами чувствую крепость ее ног, а в спину впиваются острые ноготки. Дерет и терзает кожу. Хочу больше. Пусть делает мне больно, лишь бы ей было хорошо.

Выдыхает порывисто и, целуя, прикусывает губы. Солоноватый вкус только добавляет огня. Нет. Сил. Остановиться.

Искры сыплются из глаз сами собой. Неудержимо. Смыкаю веки, чтобы не заглянуть случайно в ее память и не лишиться Вики снова. Я не прощу себе этого.

– Покажи мне их! – выкрикивает она. – Покажи мотыльков.

Открываю глаза и впиваюсь в ее болотные глаза. Крылова изгибается подо мной и, закинув руки за голову, упирается в полку. Стон переливается в крик и меня взрывает сладкий миг оргазма. Изливаюсь долго, едва удерживаясь на весу. Вдавливаю Вику в постель, а она кусает мое плечо. Больно кусает, но это только добавляет остроты.

На грани беспамятства шепчу:

– Я люблю тебя, Вика.

– Так не бывает, – расслабившись, шепчет она. Обвивает руками мою шею и проникает языком в рот. Ее вкус сладкий и жар льется по венам, будто я не выплеснул сейчас из себя семя, а воздержался. Миг, и снова хочу ее до безумия.

Заваливаюсь набок. Боюсь придавить девушку своим весом, но удержать дрожащие руки не могу. По телу мчится волна слабости, но, с другой стороны, меня сметает новой страстью. Вика передвигается и, повернувшись, чудесно вмещается на моем плече.

– Мне иногда кажется, что я провалился в параллельный мир, где все мечты и надежды сбываются, – говорю, пряча лицо в Викиных волосах. Запах ее шампуня и тела – самый приятный аромат в мире. – Я никогда не испытывал подобного. Только ты заставляешь меня гореть, как протозвезда.

– Ты же чувствуешь, как горю я? – шепчет Вика, царапая грудь. – У тебя должок, Марк. Я буду тебя долго мучить теперь, – прикусывает сосок и теребит его языком.

Рычу, но не могу ответить. Я слишком взволнован. Меня будто вывернули наизнанку. Теперь все попытки спасти себя от этих чувств кажутся полным бредом.

Беру себя в руки и твердо говорю:

– Вика, я выйду на пятнадцать минут. Схожу в вагон-ресторан и принесу нам поесть. Есть особые пожелание?

– Есть.

– Какие? – приподнимаю бровь. Стараюсь не обращать внимания на льющийся огонь, что распускается во мне от терзания кожи ее языком. – Вика, остановись! Прошу тебя. Нам нужно поесть, – совсем не могу говорить. Она теперь владеет мною полностью. – Так какие пожелания? – совсем слабо бормочу я. Заглядываю в ее глаза, щепотью приподнимая острый подбородок.

– Не уходи.

– Так мы умрем от голода. Курицу мы еще вчера доели.

Вика тяжело выдыхает и, бегло целуя, приподнимается.

Я встаю, пользуясь моментом. Не прикрываюсь. Она знает, что заводит меня, и мне не стыдно.

– Беги. Только подай мне салфетки, – смущенно говорит девушка, кутаясь в одеяло и глядя из-под густых ресниц.

– Я бы поухаживал за тобой, но не будем тратить время, – подаю ей пачку салфеток. – Пока ты закончишь, я вернусь. Может, тебе нужно выйти сейчас?