Вика кивает и быстро обтирается. А я пока ныряю в свою одежду, но замечаю, что отвести от Крыловой глаз не могу. Не в силах просто.

– Марк, мы не предохранялись…

– Не бойся. Детей у меня не может быть.

Она замирает и закусывает губу. Как женщину, ее от природы должен волновать вопрос деторождения, но эта реакция мне так приятна. Чувствую новый прилив тепла в душе.

– Нет-нет, – поправляюсь я, – это временно. Марина наложила блок на месяц.

Вика кивает и отворачивается. Вижу, как опускаются худые плечи и по обнаженному телу рассыпается гусиная кожа. Неужели, для нее это так важно?

Чтобы успокоить, помогаю девушке одеть майку, трусики и спортивные. Мне нравится, как она, согревая, смотрит на меня – без страха. Может, смогу вымолить прощение?

Мы быстро возвращаемся из туалета и я, поцеловав Вику напоследок, спешу добыть нам немного еды. Заранее предупреждаю ее, что выйти она не сможет. Не хочу непрошенных гостей.

Крылова бросает: «Жду тебя» и присаживается у окна.

Пока брожу по однокоридорному лабиринту, сердце так заходится от волнения, что назад я почти бегу и неистово хлопаю тамбурными дверьми. Успокоюсь только, когда увижу Крылову. Вдруг я опрометчиво оставил ее, и маги нашли нас?

Горький привкус предчувствия дерет горло.

Скомкав бумажные пакеты, ускоряюсь и вылетаю в наш вагон. Тишина, хоть разруби.

Иду к купе и замираю. Тревожно. До жути тревожно. Дергаю дверь и только потом вспоминаю, что нужно снять блок. Шепчу быстрый ключ и замок щелкает.

Виктория сидит на одной из полок, растянув ноги в шпагат. Руки вытянуты вверх, глаза прикрыты. Слышит меня и тут же собирается, подогнув колени перед собой.

Мой свет. Я бросаю пакеты и падаю в объятия. Если я потеряю Вику –лишусь себя.

– Что случилось? – шепчет она и теребит мои волосы. – На тебе лица нет. Марк, ты видел их?

Обнимаю, прижимая крепко, выдавливая ее горячий вздох. Мне нужно почувствовать, что она – не мираж. Не плод воображения и не сон.

– Нет, – только и могу сказать. Нахожу пухлые губы и, не могу напиться ею. Наслаждаюсь сладким вкусом со слабым ароматом клубничной пасты. Через время подхватываюсь: – Блин! Там же все потечет!

Вика смеется. Сев около стола, она складывает ноги по-турецки и ждет.

Замечаю, что пока меня не было, Крылова успела собрать постель, что мы комкали всю ночь. Мои вещи аккуратно сложила на полку и навела порядок на столе. Я не за хозяйские навыки ее полюбил, но это маленькое ухаживание так приятно.

– Надеюсь, тебе нравится мороженое, – достаю два рожка с джемом.

Крылова прищуривается.

– Спрашиваешь! Вишневое! Мое любимое! Ты кушай быстрей, а то я и твое съем, – распечатывает и впивается губами в молочную пену.

Комкаю пакет и не могу отвести взгляд от Вики.

– Я готов отдать тебе всю еду, лишь бы любоваться тобой.

Она слизывает с пальцев мороженое и ехидно улыбается.

– Извращенец.

– Нет, ну, ты посмотри! Соблазняешь, а я еще извращенец, – сажусь рядом и, прижавшись к ее спине, распечатываю лакомство.  Крылова оказывается в кольце моих рук. Сначала даю Вике укусить. Она снимает языком верхний растаявший слой, а затем, повернувшись, передает вкус мороженого в поцелуе.

– Никогда еще не была так голодна! А что ты еще принес?

– Отбивные и печеную картофель с салатом.

– М… Должно быть вкусно, – мечтательно проговаривает Крылова и откидывается затылком на мое плечо. – Мне хорошо с тобой, Марк. Пусть это путешествие не заканчивается.

Холодными губами целую ее в шею и мягко говорю:

– Я все сделаю, чтобы так и было. Чтобы тебе было хорошо всегда.

– Хочется верить, – немного грустно отвечает девушка и скользит взглядом по черным полям за окном, что будто пудрой, посыпаны инеем.