– В шестнадцать.

– Ого.

– Ну, это логично. После этого они либо смогут поступить в хореографические училища и институты, либо заняться чем-то другим.

– Десять или тринадцать лет обучения... Сильно. Не уверен, что после этого можно просто взять и заняться чем-то другим, забив на танцы.

– Ну да. Я танцую уже двадцать два года. Мама и папа отдали меня в группу, как только удочерили. Мне только исполнился год!

– Знаю, – улыбается Саша. – Главное, чтобы эти дети знали, куда идут.

– Точнее, их родители, – киваю я. – Поверь мне: отдавая своих детей в студию Карины и Владислава Кеммерих, они точно будут знать, на что подписываются. Слава бешеных трудоголиков и фанатиков тянется за нашей фамилией еще со времен, когда родители только начали танцевать.

– Ну да, – соглашается Саша, а потом вдруг нависает надо мной, резко меняясь в лице: – Ладно, хватит разговоров. Если у меня осталось всего десять дней до начала вашего тура, я воспользуюсь каждой ночью по полной программе, – он вытягивает над головой и прижимает мои запястья к подушке, а потом наклоняется, целуя в губы, и я закрываю глаза, отдаваясь ему и предвкушая еще много-много минут безумного удовольствия.

Утром Саша подвозит меня до танцевального зала на своем автомобиле и на прощание чмокает в висок:

– Будь хорошей девочкой!

– Как всегда! – я улыбаюсь, щурюсь от августовского солнца и быстро поднимаюсь по ступенькам. Влад уже в гримерке, переодевается. Я на цыпочках подхожу к нему сзади и с визгом запрыгиваю на спину.

– Твою мать, Карина! – рычит брат, пытаясь меня стряхнуть, но не тут-то было: я чертовски цепкая.

– Привееет! – пищу я ему прямо в ухо, кусая за мочку и тут же отпуская. – Мне кажется, или ты стареешь?!

– В смысле, блин?! – ему наконец удается расцепить мои руки, и я спрыгиваю на пол. Мы разворачиваемся друг к другу лицом и наконец нормально обнимаемся и целуемся в щеки.

– Ты не услышал, как я подкралась!

– Потому что ты легкая, как пушинка, под тобой половицы вообще не скрипят! – оправдывается Влад.

– Лааадно, – протягиваю я насмешливо. – Идем, надо успеть сделать растяжку перед тренировкой.

– Точно.

Мы перемещаемся из гримерки в зал, чтобы там сесть на пол друг напротив друга, раздвинуть ноги почти до поперечного шпагата, упереться в обнаженные ступни – он в мои, а я в его, – и взяться за локти сидящего напротив. Перед танцевальной тренировкой мышцам нужен разогрев, и никто не растягивает меня жестче, чем мой любимый брат.

Наши с Владом обнаженные ступни упираются друг в друга, я держусь за его локти, он за мои. Внутренняя сторона бедер и поясница уже приятно постанывают, вытягивая сонные мышцы, а ведь настоящая растяжка еще даже не началась. Мы просто идеально знаем тела друг друга и точно знаем, насколько близко нужно сесть, чтобы максимально крепко и эффективно разогреться. Годы тренировок, сами понимаете. В прямом и переносном.

– Как дела с Шурой, подготовка к свадьбе в самом разгаре? – спрашивает брат, медленно опускаясь назад и утягивая меня за собой. Я наклоняюсь вперед и чувствую, как благодарно отзываются мышцы.

– Влад, блин, ну я же просила не называть его так! – ворчу я, закатывая глаза и ущипывая его пальцами за кожу в сгибе локтя.

– Эй, больно! – шипит мужчина и в отместку тянет меня на себя еще сильнее. Я послушно следую за его телом, делаю глубокий вдох, потом выдох, но спорить с ним не перестаю:

– Саша, его зовут Саша!

– А также Алекс, Ксандр, Саня, Саха и Шурик, – улыбается мой вредный брат. – И Александр, но это слишком официально. Шура – самое то.