- Пусть выберет по-настоящему! – надсажался Коилхарна, и его поддержали остальные. – Это не выбор! Мы отказываемся его признавать!

Шум нарастал, волнения грозили перейти в самое настоящее побоище, когда вперед выступил жрец, в чьи обязанности входило освещение браков.

- Выбор был сделан по закону! – провозгласил он, и подождал, пока утихнут гневные крики несогласных. – Девушка может выбрать в мужья любое существо! Человек или якши, данав или дикий зверь – это ее право, и никто не смеет ей мешать!

Анджали пыталась подобрать рассыпавшиеся волосы и одновременно разглядывала пса. Она не ошиблась? Она и правда не ошиблась?..

Наставница Сахаджанья схватила ее и сильно встряхнула:

- Ты что натворила, сумасбродка?!

Она встряхнула ее и второй раз, и третий, и Анджали почувствовала, что сейчас потеряет сознание – от криков, от шума, который раскалывает голову, от этой бешеной тряски…

Но вот голос священника перекрыл все, заставив отступить и шум, и наставницу Сахаджанью, и бесновавшегося Коилхарну:

- Возьми своего избранника, девушка, и обойди священный огонь, чтобы свершилось таинство брака.

Словно во сне Анджали наблюдала, как их с псом связывают полосами красной ткани, как осыпают душистыми цветочными лепестками, как священник окунает палец в кармин, чтобы окрасить пробор на голове новобрачной, потому что жених не имел рук и пальцев, чтобы сделать это самому.

- Обойди вокруг огня, - велел священник, и Анджали послушно двинулась посолонь вокруг костра.

Пес поджал хвост и попробовал улизнуть, едва не опрокинув новобрачную. Анджали удалось сдержать его, потянув за красную ткань, и это послужило поводом для насмешек. Гандхарвы захохотали, указывая на девушку пальцами. Только что молившие ее о любви, они были оскорблены отказом и жаждали отмщения.

- Еще не женился, а уже пожалел!

- Это точно пес, а не сука?

- Достойный супруг для гордячки!

Насмешки летели со всех сторон, но Анджали, даже не изменившись в лице, трижды обвела пса вокруг священного огня. Их осыпали просом и рисом, а потом проводили в хижину для первой брачной ночи.

Едва закрылась дверь, и молодожены остались одни, пес вскочил на постель и улегся на нее, вывалив язык.

Подождав, Анджали тихо спросила:

- Это вы, господин?

Пес принялся выкусывать из хвоста блох, а девушка молитвенно сложила руки и встала на колени рядом с ложем:

- Если это вы, господин Танду, то ответьте! Не мучайте меня! – она готова была заплакать от отчаяния, но крепилась. На ошейнике пса болтался кулон с изображением Глаза Гириши, и это не могло быть совпадением…

Дверь скрипнула, открываясь, потому что Анджали позабыла ее запереть, и на пороге появился Коилхарна.

В крохотной тростниковой хижине сразу стало тесно, потому что гандхарв, казалось, занял собой все свободное пространство. Нависнув над Анджали, он пожирал ее взглядом – сильный, злой, распаленный страстью и отказом.

- Разговариваешь со своим мужем? – спросил он, раздувая ноздри.

- Рассказываю ему о своей любви, - ответила Анджали, медленно поднимаясь. – А тебе здесь делать нечего, медноухий. Убирайся!

Она даже толкнула его в грудь, не помня себя от страха и злости, что он мог услышать, как она называла пса.

- Уходи! Третий не смеет входить в хижину на сваямваре! – она толкнула его еще раз, но Коилхарна перехватил ее руку и дернул девушку на себя.

- Ты только моя, - сказал он, страшно сверкая глазами. – И ты знаешь это!

- Пусти! – Анджали попробовала вырваться, но Килхарна не отпускал ее, пытаясь поцеловать.

Они молча боролись – боролись яростно, исступленно, и Коилхарна, несмотря на свою силу, не мог справиться с танцовщицей – ее умащенное тело невозможно было удержать – руки скользили, да и сама она была гибкая, как змея, а потом еще ухитрилась вцепиться в лицо гандхарва ногтями, расцарапав до крови и добираясь до глаз.