Что касается «Медведя» Джойнера – после знаменитой встречи с медведем гризли он стал известен под этим именем, – то он часто говорил:

– Я думал, что женюсь на своей жене, но, похоже, я поступил так: пошел и пристал к кузнецу. Мой совет вам, молодые люди, если вы когда-нибудь пойдете и женитесь, сначала убедитесь, женитесь ли вы на женщине, которая будет готовить вам еду, или на той, которая будет пытаться повалить вас на пол и бить ботинками каждый раз, когда вы приходите в дом.

Он был остроумным человеком, и все, кто его знал, говорили, что он «далеко бы пошел», если бы имел возможность получить образование. До сорока с лишним лет он не умел ни читать, ни писать свое имя, но в более зрелом возрасте научился делать и то, и другое. Более того, у него появился вкус к чтению, и, несмотря на ограниченность своих возможностей, он сумел накопить удивительный запас книжной информации.

«Медведь» Джойнер, как и его знаменитый сын, был приобщен к мифам, потому что сама природа этого человека убеждала в этом. Такие мифы, как его борьба с медведями, охота, кузнечное дело, воспитание собак и инстинктивная неприспособленность к обуванию, мы привели для того, чтобы дать представление об этом человеке.

Все это входит в историю, создает картину. Но не Миф фальсифицирует истинную сущность человека (несмотря на наши развенчания нынешних правдоискателей – дай Бог, чтобы они сами были развенчаны!) Миф – это правда. Пусть сомневающиеся отрицают, что Линкольн любил пошутить и умел это делать; раскалывал рельсы; был очень сильным; говорил «х – л» и «д – н»; насколько мы можем судить, был резок в своей речи и говорил, что его ноги достаточно длинны, чтобы достать до земли (что, конечно, было высоким смыслом); подхватил грязную свинью; был прогнан женой за дверь – да, и даже когда его смущало присутствие окружающих дам на железнодорожной платформе, сказал маленькому мальчику, который указал на какое-то слово, нацарапанное на стене другими маленькими мальчиками, что оно обозначает «Станция, сынок,… название, сынок, определенной станции… самой важной станции… станции, на которой сходит и выходит больше людей, чем на любой другой станции в мире».

Миф, значит, любить еду, женщин и выпивать?… Миф – знать, как используются кукурузные початки в деревне? Уметь сказать «–» и пошутить по этому поводу? Быть юристом, иметь «высокий и писклявый голос» и при этом уметь говорить по-геттисбергски?

О, маленькие человечки, идемте, идемте!

Тогда к чему этот Миф?

Миф основан на вырванном факте: вырванном из контекста десяти тысяч дней и колеи дорог, опустошенности давно потерянных голосов, ревности ноздрей в марте, зимнего воя в дубраве, сверхфетишизации тоскливого ожидания, пустоты незапамятных часов.

Ведь дело не в наличии или отсутствии веры. Это просто факт видения. Видим – спасаемся. Полувидящие – хуже слепых. И ошибаемся.

Поэтому важно знать, что Уильям Джойнер «наложил чашу на бар». Но еще важнее знать, что Уильям Джойнер был человеком, который научился читать книги.

Возможно, в какой-то более поздний период человеческой истории отпадет всякая необходимость в печати, и чтение книг, книгописание, книгоиздание, все эти разветвленные аксессуары, накопившиеся со времен старика Гутенберга, станут (благодаря какой-то системе психофонов, принтоскопов, эмпатических волн или типа телепатий, или еще чего-нибудь странного и невероятного, о чем мы не можем знать) такими же доисторическими, как динозавр. Но во времена Уильяма Джойнера эта вещь была известна – и не только известна, но, помимо речи, являлась самым быстрым и распространенным способом общения; и дело в том, что, будучи неграмотным до сорока лет, не начитанным, не обученным, не знающим даже, как выглядит его собственное имя в обычном шрифте, он научился этому!