– Вы оба – вон отсюда! – рявкает старший охранник, когда нас выталкивают на улицу. – И чтобы я вас больше здесь не видел!

Дверь за нами захлопывается. Мы остаёмся на тротуаре перед клубом – я и человек, которого я только что избил из-за Николь.

– Ты псих, – говорит он, доставая из кармана носовой платок и прикладывая к носу. – Она этого не стоит, поверь мне.

Дыхание всё ещё сбито, но ярость постепенно отступает, уступая место опустошению.

– Давно ты с ней… встречаешься? – спрашиваю я, сам удивляясь своему вопросу.

Он вздыхает, осторожно ощупывая нос.

– Месяцев пять. Я не единственный, знаешь ли.

Каждое его слово жжёт как кислота.

– Сколько их?

– Понятия не имею, – он пожимает плечами. – Я просто плачу за услуги и не лезу глубже. Тебе тоже советую.

Он достаёт телефон, вызывает такси и, не прощаясь, отходит в сторону.

Я остаюсь один на тротуаре. Разбитые костяшки начинают болеть. В кармане вибрирует телефон – сообщение от Криса: "Как ты? Перезвони, когда сможешь."

Смотрю на экран, не находя сил ответить. Как я? Я только что избил человека, потому что он спал с девушкой, которая, как выяснилось, спит со многими за деньги. С девушкой, которая соврала мне, использовала меня, а я всё равно продолжаю о ней думать.

Вызываю такси. Домой. Мне нужно в душ, а потом выпить что-нибудь покрепче, чтобы наконец уснуть без мыслей о Николь. Завтра новый день. Завтра я начну забывать её.

По крайней мере, я пытаюсь себя в этом убедить.

В такси прохладно и тихо. Водитель молчит, лишь иногда поглядывая на меня в зеркало заднего вида. Я прислоняюсь лбом к холодному стеклу, наблюдая, как проносятся мимо ночные улицы города. В голове пульсирует, но не от боли – от мыслей, которые не дают покоя.

Когда водитель спрашивает адрес, я открываю рот, чтобы назвать свой, но вдруг слышу собственный голос:

– Салмонт стрит, 811.

Адрес Николь.

Водитель кивает, и машина меняет направление. Я не планировал этого. Даже не думал ехать к ней. Но теперь, произнеся эти слова, понимаю, что должен увидеть её. Должен посмотреть ей в глаза после всего, что узнал.

Пока такси петляет по ночным улицам, я пытаюсь собраться с мыслями. Что я скажу ей? Что хочу услышать? Слова извинений? Объяснения? Или, может быть, опровержения того, что сказал тот мужик? Но зачем ему лгать? И почему я отказываюсь верить очевидным фактам о Николь?

Такси останавливается возле её дома. Я расплачиваюсь, давая щедрые чаевые, словно извиняясь за свой вид, и выхожу на улицу. Ночной воздух пахнет дождём, хотя небо пока чистое. Я поднимаю голову к её окнам – свет горит, значит, она не спит.

В подъезде тихо и темно, только тусклый свет аварийных ламп освещает мой путь. Лифт поднимает меня на её этаж, и с каждым пройденным метром сердце бьётся всё быстрее. Что я тут делаю? Зачем я снова иду к ней? Ответа нет, но ноги сами несут меня к её двери.

Нажимаю на звонок, и мое сердце отбивает ритм ожидания в горле. Секунды растягиваются в вечность. Костяшки пальцев пульсируют болью, адреналин еще бурлит в венах. Наконец слышу приближающиеся шаги – легкие, неуверенные – и дверь открывается с тихим скрипом.

Николь замирает на пороге, одетая в просторную белую футболку, которая мягко обрисовывает изгибы тела, и домашние хлопковые шорты. Её лицо – как открытая книга скрытой боли: припухшие веки выдают недавние слезы, несколько непослушных прядей выбились из небрежного пучка волос цвета темного янтаря.

– Что случилось? – начинает она, но голос затихает, когда её взгляд скользит по моему лицу, разбитым рукам, пятнам крови на одежде. – Тайлер, господи… что с тобой?