— Ваш сын собирается везти меня в клинику. А ему совсем не обязательно видеть вывеску «Центр репродукции и ЭКО»!

Маска отлетает в чашку с нарезанными огурцами. Глаза Розы Альбертовны наливаются кровью.

— Значит, назови ему адрес другой клиники, — говорит угрожающе. — Не поведет же он тебя за ручку к гинекологу. Как только уедет, вызовешь такси и отправишься к Эльвире. Я с ней уже созвонилась. Она будет тебя ждать.

— Как же у вас все просто, — морщусь от безумства этой женщины. — Что вы вообще за мать такая? Обманом привязываете сына к какой-то аферистке.

— Не тебе меня судить, Ярослава. Или мне напомнить, почему ты во все это ввязалась?

— По крайней мере, я ничего дурного не делаю. Не мне потом всю жизнь наблюдать за несчастным браком родного сына.

— Все, о чем ты должна думать, это наш вчерашний уговор. Учти, Ярослава, если Рава узнает, что ты носишь его ребенка…

Она вдруг замолкает. Бледнеет на глазах, глядя куда-то сквозь меня. Отшатывается и рукой опирается о стол, что-то бессвязно бормоча.

— Так чьего ребенка ты носишь? — раздается трескучий как мороз голос Девлегарова у меня за спиной.

У меня начинает печь в затылке. Инстинктивно смотрю на запасной выход. Дверь приоткрыта. Москитная сетка на магнитах. Выскочу пулей. Но разве бежать должна я? Я всего лишь выполняла условия договора. Ответственность за ложь целиком и полностью лежит на плечах Розы Альбертовны.

Девлегаров медленно обходит меня и, остановившись на расстоянии полушага, пытливо заглядывает в глаза.

— Рав-ва, — бормочет его мать голосом, порванным в клочья. От страха.

— Молчать! — рявкает он, отчего я вздрагиваю.

Становится ясно, что подразумевал Пашка, когда рассказывал о знакомстве с новым боссом. Если до этого момента я видела в нем хама, то теперь вижу чудовище. Кровожадное. Алчное. Циничное чудовище.

— На светском рауте, говоришь, познакомились? — хищно скалится Девлегаров.

Тиранит взглядом, тоном, разрушительной энергетикой. Все вокруг него сгущается в расплывчатый фон. Я вижу перед собой только разъяренного зверя с играющими желваками. Его гнев растет, запуская в меня опасные щупальца. Но страха нет. Скорее недоумение, как я вообще могла во все это вляпаться?

Не отводя от меня глаз, Девлегаров большим пальцем тапает по сенсору мобильника, подносит к уху и замирает, слушая гудки. Мы с Розой Альбертовной не дышим. Обе хотим знать, кому и зачем он звонит.

— Эльвира, — приветствует холодно, когда на звонок наконец отвечают. — Да, это я.

Я прикусываю щеку. План Розы Альбертовны рассыпается как карточный домик.

— Эльвира, помнишь перед Новым годом мы с Венерой были в вашей клинике? Сдавали биоматериал? Конечно, такое нельзя забыть, — цедит он слишком пугающе. — Да, после медового месяца мы собирались заняться поиском суррогатной матери…

Роза Альбертовна начинает тихо скулить, прикрыв лицо ладонями. Знает, что подружка сдаст ее со всеми потрохами.

— Мы с Венерой расстались, — продолжает Девлегаров. — Я хочу отозвать хранение своей семенной жидкости… — Ненадолго замолкает, слушая что-то на той стороне, а потом рычит в трубку: — Я засужу тебя, Эльвира! С этого дня ты дерьмо ложками хлебать будешь. Каждый день. Порционно. Я всю твою жизнь в ад превращу.

У меня мурашки бегут по спине. Слышу, как Эльвира всхлипывает и рыдает в ответ, моля о пощаде. Но в какой-то момент выражение лица Девлегарова меняется.

— Повтори, — велит он Эльвире и внимательно слушает.

Я окончательно застываю. Ощущение, будто он взглядом кожу с меня сдирает. Порционно. Как ему нравится.