Только теперь понимаю, что при малейшей ошибке Девлегаров их обеих по стенке размажет. Его не так-то просто обвести вокруг пальца. Он в мгновенье догадался, что мы с его матерью знакомы. И не факт, что поверил в светскую вечеринку.

— Наша дальнейшая судьба — не твое дело, — шипит Роза Альбертовна.

— Как и моя не касается вас, — ставлю жирную точку в нашем разговоре и открываю дверь, выпроваживая эту кобру.

После ее ухода запираюсь. Хватит на сегодня разговоров. От них меня тошнит еще сильнее.

Отправляюсь в душ. Осматриваюсь. Обнаруживаю исключительно мужские гели, шампуни, бальзамы, лосьоны. Изучаю все пахучие жидкости, которыми пользуется Равиль Девлегаров. Дорогие. Дерзкие. Манящие. Он явно обожает себя. Эти ароматы вбиваются в ноздри, пробуждая даже спящие обонятельные рецепторы. Такой парфюмерией можно смело лечить насморк. Любую заложенность носа пробьет. А зубная паста — настоящая кислота. Кое-как выполаскиваю рот. От обилия ментола мурашки по коже.

Помывшись до скрипа кожи, залезаю на кровать и выключаю ночник на тумбочке. Остаюсь один на один со своими демонами, которые с ума сходят от шелковистости простыни и впитанного в постель мужского запаха. Тайком от собственного здравого рассудка кусаю уголок подушки. Вкуснятина.

Вздохнув, переворачиваюсь на спину и рефлекторно кладу ладони на живот. Впервые с самой процедуры. По сей день относилась к беременности хладнокровно. А сейчас взыграла тоска. Мне жаль малыша, которого используют словно вещь, средство. О нем никто не заботится. А Девлегаров даже никогда не узнает, что его вынашивала я. Он всегда будет думать, что ребенка ему родила та, кого он бросил накануне свадьбы. Якобы беременную.

Да, Роза Альбертовна проработала смелую схему. И если все полетит к чертям, родной сын ее в порошок сотрет.

Засыпаю быстро. Переутомление и эмоции выжимают из меня последние силы.

Сплю крепко. Встаю по будильнику. Первым делом залезаю в мессенджеры. Сообщение от Пашки, гифка от мамы, голосовое от сестры. Один интересуется, как прошел вечер в доме у Девлегарова. Другая желает доброго утра. Третья хвастается, что в воскресенье у нее свидание в самом крутом ресторане города. Тяжко вздыхаю. Моя младшая сестра выскочит замуж раньше меня.

Привожу себя в порядок минимумом косметики и собиранием волос в высокий хвост. Выхожу в тишину дома. Прохожу мимо аквариума и по привычке хватаюсь за пакетик с кормом. Только проплывшая вдоль передней стенки золотая рыбка заставляет меня опомниться, что я не у себя. Моя такая же сдохла в прошлом месяце. От голода. Вот такая я хозяйственная. Даже о рыбках позаботиться не могу. Суррогатная беременность будет единственной беременностью в моей жизни.

— Как спалось?

Оборачиваюсь и вижу Девлегарова, застегивающего запонки на рукавах рубашки. Он уже собран. Готов к трудовой пятнице.

— Спасибо, кошмары не мучили. Но впредь я не буду привозить документы к вам домой.

Сощуривает глаза и поправляет галстук, не отводя от меня взгляда.

— Возьму пиджак, и поедем. Завезу тебя в клинику.

Меня бросает в жар. Смотрю ему вслед и чувствую, как земля уходит из-под ног. Слышу звук включенного телевизора. Безусловно, где-то там должна находиться Роза Альбертовна. Пусть выручает, если не хочет, чтобы сын взял ее за жабры.

— Вы должны мне помочь! — заявляю, влетев на кухню.

Эта женщина с тюрбаном на голове отвлекается от блендера с зеленой жижей и поднимает свое лицо, впитывающее гель с тканевой маски. Стягивает ее и, протирая шею, со вздохом спрашивает:

— Что еще?