Даже если заберу его. Дальше что? Куда идти? Если б можно было в мой мир…

Возможно, в Волавии есть что-то такое, какая-нибудь информация о том, как можно будет это сделать. Но пока наш дом — Стоунхилл. Но тут понятно, что без возвращения памяти Вэйланду — все бесполезно. 

Раздается стук в дверь. Мы с Верой вздрагиваем. Кого там нелегкая приносит?

— Я сейчас. Ты проверь, кто там, — говорю я и достаю флакон. 

Я уже в нормальном молодом виде. Выдавливаю каплю из баночки и капаю на язык. Бр-р, ну и гадость. Меня вновь скручивает и дергает. 

— Надя! — слышу голос Веры. — Ты чего тут забыла?

А? И Надя тут? Еще одна моя куколка. А она что тут делает? Я же ее оставила на наше ателье в Гринстрейне.

— Где Маргарита?

— Так, пошли. 

Девушки заходят на кухню.

— Ой, — выдыхает Надя, глядя на меня. — Добрый вечер.

— Привет, Надь. Это я — Маргарита. 

— А, оу. Вы тут слишком долго были, — она хлопает ресничками.

— Это маскировка, — бурчу я и хмурюсь. 

— А, ладно. Я так рада, что с вами все в порядке, — она садится на стул рядом со мной. 

— Что случилось?

— Меня выгнали из Стоунхилла, — признается она, пряча глаза. 

— Как? За что?

— Пришел советник драконов и выгнал меня, сказав, что раз тут нет господина Кроудлера и госпожи Кроудлер, то и я должна уходить, — она сжимает руки в кулаки.

— Но ты же кукла, — говорю я.

— И что? Я не воспользовалась силой, а он начал угрожать, что все равно закроет наше ателье, потому что я там. Они боятся меня. Я не смогла, простите, Маргарита.

— Эй, ты чего? — говорю я. — Это просто Вэйланда нет, вот они и испугались.

Я нервно сглатываю. Если закрыли наше ателье в Стоунхилле... Все плохо. У нас назад дороги тоже нет. Мы одни.

Даже несмотря на то, что мы совсем остались без какой-либо защиты, мы все же преуспеваем в своем деле. Мы договариваемся о поставках тканей к нашему новому ателье. Приходится потрясти финансами. Но если все получится, то мы отобьем это золото. Девушки берут на себя заботу об ателье. Я стараюсь делать рекламу, а именно – расписывать открытки. Дальше пойдем спамить по улицам. Выбора пока что все равно нет. Нам либо оседать здесь, в Волавии, либо все… Поэтому новое дело — наша последняя надежда. 

Еще в Стоунхилле мне хотелось бы открыть массовое производство. Даже переговаривалась насчет открытия собственной фабрики. Я бы выпускала одежду, которая была бы доступна всем. 

Здесь же, в Волавии, придется быть индивидуальными предпринимателями. 

— Мрак, какой ужас. Милая, ты видишь, какие это ткани! — слышится недовольный голос клиентки.

Я поднимаю голову. Сегодня целый день в документах. Приходится все брать на себя в новом ателье. Всю работу с расчетами. Часть на аренду, часть нам как заработок. Хорошо, что моим куколкам зарплату не надо платить — мы вместе живем, а потому я распределяю наши расходы. Я не отказываю девочкам в золоте, хоть они в Волавии пока что ни золотого не попросили. 

— Просто ужасно! — продолжает эта недовольная.

Ну и голос у нее. Я в соседней комнате слышу.

Пытаюсь вникнуть в заказ и выписать счет. У нас все по документам, как и положено. Ох, если не нравится, то они спокойно могут уйти. Я понимаю, что Надя или Вера все равно будут бороться за каждого клиента, как ни крути. 

— У вас даже кукол нет! Что за богадельня. 

Вот тут я бы поспорила. Куклы есть, но не для того, чего она хочет. 

— Так, несите мне то и это. Так и быть, примерю. 

Я заканчиваю с делами по бумагам и решаю выйти в зал к этой требовательной даме. Самые придирчивые – именно те, у кого меньше всего денег. Ну, или они слишком жадные. В общем, сейчас пойму.