Оно исчезло из виду, а в следующую секунду Орин прыгнул вперед, перехватывая закованный в латную броню кулак, несущийся прямо в живот Марины.

— Обманул, — рассмеялся человек, внутри плотной железной брони. Та двигалась и тряслась, будто смеялась вместе со своим владельцем. Обезьяний хвост прыгал за спиной воина, сгорая от нетерпения, а Орин прикладывал огромные силы, чтобы удержать эту немыслимую атаку. — Простите, я уже ухожу! — закричал воин, отпрыгивая назад. — Или нет!

Он выхватил из-за спины шест и ударил им сверху вниз. За мгновение оружие увеличилось в размерах, повинуясь воле своего владельца. Часть брони перетекла в оружие, делая его плотнее, толще, тяжелее. Альзар встал на пути оружия, меняя форму и выставляя звериный клинок на пути чудовищной палки.

— Хватай. Её. Бегите, — зарычал волк.

— Не уходите, будет весело! — пообещал воин в броне обезьяны. Орин призвал дух Вютенда и схватил сопротивляющуюся Марину. Та колотила его по спине, но северянин уже бежал сквозь лес, даже не думая оборачиваться.

А в следующую секунду мимо них пролетело переломанное тело гигантского оборотня.

— Стойте, стойте! — безумный воин несся следом, размахивая шестом.

Марина закричала, видя, как в агонии дергается Альзар. Орин приготовился сражаться. Воздух дрогнул и наэлектризованный портал поглотил троицу, перенося во внутренний двор Бринт Морта.

— Привет, Марина. Добро пожаловать на Перфрун, — радостная девушка с серебряными волосами прыгнула вперед и аккуратно схватила недоумевающего Учителя.

2. Глава 1. Пленники войны

Спустя один месяц после битвы при Бринт Морте

Строения эльфов сильно отличались от привычных домов всех остальных рас, населяющих Перфрун. Они возводили свои дворцы и замки посреди ветвей деревьев-исполинов. Использовали тайное знание, нашептывали древесным духам свои желания, заставляя их протягивать ветви и сплетать их особым способом, создавая плотные стены.

Их города походили на пристанища гигантских птиц, скрупулезно плетущих невероятные гнезда, украшая их лозой, цветами и листьями. Вечнозеленые деревья, поддерживаемые магией эльфов, образовывали тайное королевство посреди Великого Леса Перфруна. В тенях монументальных крон, спрятанные от взоров неугодных жителей, плетущие свои интриги и мечтающие о лучшей доле. Семьи эльфов-аристократов готовились к грядущей войне за срединные земли, всецело доверяя древнему предсказанию.

По навесному мосту, соединяющему один большой плетеный замок с другой, более скромной пристройкой, шел веселый мальчуган не старше двенадцати лет. Непослушные темные волосы, веснушки и лихая ухмылка, никогда не покидающая его лица. Одет в просторную белую мантию, не совсем подходящую по размеру. Из-за этого мальчик связал ее тугим узлом снизу и привязал к ноге. Получился неряшливый, хулиганский наряд, но это его только позабавило.

Подойдя к скромному домику, надежно скрытому в ветвях, он кивнул стражникам-эльфам, нетерпеливым жестом заставляя отодвинуться в сторону и пропустить его внутрь. Хмурые исполины подчинились, почтительно склоняя головы и освобождая путь мальчику. Тот без труда толкнул громоздкую коричневую дверь и прошел внутрь.

Убранство дома было под стать его внешнему виду. Диковатое сплетение веток, большое количество зелени, цветов и листьев, что придавало этому месту непередаваемый аромат свежести. Мальчик вдохнул полной грудью и улыбнулся. Его путь лежал наверх — к самой крыше дома. Туда, где в просторной комнате находился огромный мужчина.

Уже давно он склонил голову и смирился со своей судьбой. Волшебство эльфов позволило им захватить могучего воина и «вплести» его в стену дома. Тело мужчины перехватывали прутья, продирались сквозь кожу и пронзали внутренности. Сначала он чувствовал боль, старался вырваться и спастись. Но, чем сильнее он силился освободиться, тем крепче становилась хватка бездушного дерева. Он утопал все сильнее, несмотря на свои внушительные мускулы и невероятную силу. Дни превратились в недели, а гнев и ярость сменились принятием. И только розовая ленточка на любимом мече, который был воткнут прямо перед ним в пол, не давала мужчине сойти с ума. Единственная деталь, что позволила ему сохранить рассудок и сберечь в сердце крохотную надежду.