Двое воинов, пролежали почти неделю. Неподвижно, утопая в своих мечтах и кошмарах, силясь найти дорогу обратно, в мир живых. Зверочеловек первым открыл глаза, сверкнув золотым блеском в темноте комнаты. Он открыл рот, жадно хватая теплый воздух, втягивая домашние ароматы, украшенные благовониями, горячим медовым напитком и жареным мясом. Живот скрутило сразу же, стоило Милсу отыскать нотки приготовленной пищи. Еда. Все о чем мог думать зверочеловек, аккуратно поднимаясь с земли. То, что он вообще смог встать, хоть и на четвереньки, было уже настоящим чудом. Тело тут же скрутило и он упал бы на пол, если бы не повалился на кого-то, лежащего рядом.

Милс несколько раз моргнул, даже не пытаясь осознать, каким образом оказался рядом с молодым Вютендом. Он слабо помнил, как они сражались в лесу, но исход битвы ускользал от него, теряясь в туманном воображении. Первой мыслью было вцепиться в горло мужчины и закончить начатое, но зверочеловек отмахнулся от этой мысли. Не было чести в том, чтобы убить спящего. Если судьба распорядилась так, чтобы они двое выжили и оказались в этом непонятном месте — то Милс не станет убивать своего противника, пока тот не придет в сознание.

Протяжный крик донесся откуда-то снаружи. Чуткие уши зверочеловека тут же дернулись, а прилив адреналина заставил вновь подняться. Голова кружилась, но инстинкт воина заставлял действовать. Милс оглянулся, в поисках Метеоры, но не нашел верный клинок. Он уже двинулся к выходу, когда кто-то схватил его за лодыжку. Мастер Меча обернулся, замечая пробудившегося Вютенда. Тот недоверчиво смотрел на зверочеловека, словно силясь осознать происходящее.

— Это загробный мир? — прокряхтел северянин.

— Потом узнаешь, — тихо прошептал Милс, дотрагиваясь до ушей и указывая наружу. Торвин прислушался, втянул по-собачьи воздух, стараясь разобрать опасность в соцветии запахов. 

— Волки.

Милс довольно кивнул, не ожидая увидеть человека, одаренного столь чутким обонянием. Зверочеловек протянул мохнатую ладонь, намереваясь помочь подняться северянину.

— И еще двое людей. Взрослый и маленький.

— Мы обязаны им жизнью, — кивнул Милс. — Все остальное — подождет.

Северянин нехотя схватился за ладонь врага, принимая помощь. Мужчины медленно двинулись к выходу, чувствуя липкий запах страха, тянущийся снаружи. Они оказались на улице, с трудом ступая по хрустящей, холодной корке снега. Женщина стояла рядом с небольшим амбаром, прижимая к груди маленького ребенка. Она старалась держать перед собой Метеору, но меч оказался слишком тяжелым, поэтому уткнулся в землю и выглядел совсем неопасным. Шестеро волков обступали женщину, готовясь напасть. Одичавшие, худые, слабые. Эти не остановятся ни перед чем в поисках еды.

Милс и Торвин брели вперед, стараясь не грохнуться в снег. Смогут ли они помочь женщине? Спасти ту, что вытянула их из грозных когтей смерти?

— Спасибо, что спасла нас, — уверенно крикнул Милс, видя, как один из волков начинает отходить в сторону — сигнал остальной своре нападать одновременно. Женщина резко обернулась, не ожидая увидеть двух мужчин.

Волки прижались к земле, они не заметили появление еще двух существ. Голод заглушил их чутье, обещание скорой еды стерло осторожность. Звери зарычали, предвкушая славное пиршество.

— Тоже решили пищей для волков стать? — недовольно выкрикнула женщина. В ее голосе не было страха, что удивило воинов. Она кивнула на ребенка, прижатого к груди. В ее глазах читалась простая просьба: спасите мое дитя.

— Даже не думай, — хмыкнул Торвин, качаясь из стороны в сторону, как цветок на хрупком стебле. — Не для того ты нас спасала, чтобы мы тебе умереть позволили.