Народ начинает собираться.
С лежащего возле меня мата разбирают золотые цепи, браслеты, кольца...
- Иван, - зову его.
- Яш... - толкает его симпатичный парень с татухой. - К тебе.
Иван застывает, глядя мне в глаза.
- Бери подружку с нами.
- Это сестра, - сухо.
- Ну тем более! - улыбается мне парень с татушкой.
- Не, Ромка. Ей с нами западло, - цедит гад. - Она только с золотыми тусуется!
Улыбка, которая так и прилипла к моему лицу после их плясок стекает, превращаясь в спазм.
Я стою в шоке...
- Аа-а-а... - измеряет меня взглядом его друг. - А зря! - подмигивает. - У нас весело.
Верю...
Уходит.
- Чего приехала? - застёгивает браслет на руке.
- Отец попросил, - бурчу я.
Набираю.
- Вот... - протягиваю телефон.
- Слушаю, - смотрит мне в глаза. - Недоступен? Телефон поменял. Симку старую ещё не переставил. Нет, я не могу ничего отменить. Нет. Это не обсуждается. У моего братишки днюха, я буду его поздравлять. Нет. Нет. Нет!
Упрямо и уверенно отвечает отцу на его реплики.
- Я БУДУ его поздравлять! Утром приеду, мне пора.
Скидывает, отдаёт телефон.
Стою, обтекаю. Попробовала бы я так поговорить...
- Ну, ладно, давай... - натягивает футболку. - Счастливо там вам, на вашей "вертушке".
Мстительный гад!
Уходит.
Я иду следом, на улице, застыв, смотрю, как все рассаживаются в тачки. Не такие как у меня, попроще. Но им точно на это пофигу! Им и на телегах будет по кайфу такой компанией.
Иван неожиданно оглядывается, и идёт обратно, в мою сторону.
Одумался??
А вот хрен теперь! Никуда я с тобой не поеду! - поджимаю от обиды губы.
Но он, игнорируя меня, проходит мимо. Обескураженно разворачиваюсь.
Там девочка на скамеечке. Лет семи. Плачет... Так горько и тихонько плачет, что у меня всë застывает в груди.
- Стась, ты чего?! - присаживается перед ней на корточки.
- А у меня девочки серёжки отняли... - задыхаясь, всхлипывает, - и телефон.
- Наши? Интернатские?
- Угу...
- Из твоей "семьи"?
- Угу... - шмыгает носом.
- А воспитатель чего?
- Ничего...
- Так... А кто у вас старший в "семье"?
- Петя Меркулов.
- Чего сказал?
- Ничего... - обиженно трясутся её губы.
И такое это душераздирающее "ничего", что мои губы тоже начинают трястись.
С интернатовскими я знакома хорошо. Тоже мне доставалось в лагере! Но я уже взрослая была. А она такая маленькая...
- Короче, вот, - достаёт из заднего кармана телефон Иван. - Это старый мой. Скажешь всем - Яша дал тебе. Поняла?
Девчушка смотрит на него огромными заплаканными глазами, не моргая, как на идола.
- Меркулову скажешь, ещё раз тронут, приедет Яша, сломает ему пальцы. Так и скажешь, поняла?
- Угу... - кивает быстро девочка.
- А сейчас иди к Бесу. Там давай, рви всех! Скоро они тебя сами бояться будут.
- Угу...
- И не реви! - взъерошивает ей волосы. - Ты же боец!
- Угу...
Не взглянув на меня, уходит, садится в тачку к Роману. Уезжают последними.
А я стою как дура и смотрю на эту девочку. Которая трогает пустые мочки пальчиками.
И та-а-ак мне стрёмно! Даже ещё хуже, чем от выходки братца.
- Ты скоро? - открывает дверь Эдик.
- Да подожди ты! - психую я.
Оглядываюсь. На той стороне дороги - какая-то сомнительная ювелирка.
В порыве иду туда. Выбираю ей золотые простенькие серьги бабочками с цветными фианитами.
Возвращаюсь, сажусь на эту лавочку. И жду, пока закончится тренировка, и она выйдет.
- Ясь, ну мы едем? Я гольф вообще-то отменил!
- Ой, да что там делать на этом острове? - злюсь я.
Там ни гитары, ни торсиков, ни весёлых придурков...
Дожидаюсь, пока выйдет Стася.
- Иди сюда, - маню её к лавочке. - Это тебе.
Раскрываю ладонь.
Испуганно делает шаг назад, бросив взгляд на машину.