– За что же мне одной такие королевские почести?

Смело язвит, не обращая внимания на то, что я на взводе и могу в любой момент сорваться окончательно.

– За то, что тебе здесь не место, – цежу сквозь зубы. – Ты как раздражающий фактор, делающий мою жизнь невыносимой.

– Поверь, ты тоже свалился на меня не манной небесной.

Зло огрызается. Упёршись ладошками мне в напряжённые мышцы груди, отталкивает от себя. Но жалкие сантиметры, что сейчас успевают образоваться между нами, не приносят мне облегчения.

Мне трудно дышать, но труднее мириться со всем происходящим. Меня дико штормит от двойственности и противоречивых чувств с разбегом от пылкой ненависти до желания всё же впиться в губы Стаси. Тем самым заставив её, наконец замолчать.

– Вот только я могу быть тактичной и дружелюбной даже с теми, кто проявляет ко мне незаслуженное неуважение, – не унимается, суетливо перемещает руки на плечи, снова меня оттесняя. – А ещё я умею радоваться счастью других в отличие от тебя, бесчувственного эгоиста, который любит только себя и поступает, как капризный ребёнок, которого вдруг перестали замечать.

– Кем ты себя возомнила? – сверлю Стасю взглядом, в попытке вернуть себе власть над ней путём устрашения. Проще, когда она меня боится и смотрит с опаской, как в первую нашу встречу, чем когда ищет лазейку в мою голову. – Чертовым психоаналитиком?

– Нет, – медленно произносит одними губами.

– Тогда и не сношай мне мозги. Твоё мнение обо мне, – недовольно морщусь, поражаясь тому, как в одночасье из запуганного зверька Стасик превращается в истинного храбреца, способного выдержать гневные нападки. – Мне до звезды! Плевать!

Я плохо воспринимаю критику, а слушать её из уст той, чьё поведение не только меня раздражает, но ещё и сбивает с толку, словно серпом по одному месту.

Мне абсолютно не хочется ломаться под гнётом её праведного характера и признавать то, что отчасти она права.

– А тебе на всех плевать, – говорит, практически не размыкая губ. – Ругаешься с отцом, презираешь мою маму, меня кошмаришь, словно я в чём-то виновата. Не нужно проецировать на других своих проблемы и делать их виноватыми.

Нет… это уже "ту мач", пусть засунет куда подальше своё мнение или попросту уберётся из моего дома. Я не намерен терпеть ни её саму, ни её длинный нос в своей жизни. С меня хватит.

Снова приподнимаю Стасю, теперь уже крепче прижав к себе, сомкнув руки чуть ниже её поясницы.

Я намерен её охладить. Смыть с неё позерство и уверенность в том, что она способна до меня достучаться.

– Жаль… в душевой тебя не утопить, – вношу брыкающуюся изо всех сил Исаеву в кабинку, сатанея от возможности за всё с ней поквитаться.

9. =9=

Стася

Едва мы оказываемся в душевой и Мир ставит меня на ноги, как стеклянные створки оглушительно захлопываются. Но даже этот резкий звук вовсе не способен заглушить скрежет зубов Власова.

Он зол как чёрт. Доведён моими словами до безумных, почти неадекватных реакций, но я его не боюсь. Верю, что во мне хватит силы противостоять ему, раз уж я сама махнула "красной тряпкой", затронув в разговоре его мать.

– Только силой умеешь действовать? Запугивать, угрожать? Трясти ножом у лица или грозясь утопить?

Зачем-то снова его провоцирую, словно добровольно напрашиваясь на расправу.

– Некоторые люди не понимают по-хорошему. Например, такие как ты, – злобно парирует он.

– А ты разве умеешь по-хорошему? Не заметила.

Почему-то перед глазами всплывает утренняя картина, когда Мирон был очень даже обходителен и мил с девушкой из универа. Явно демонстрировал умение быть нежным, ласковым и не таким агрессивным, как в случае со мной.