Вообще, по натуре я человек громкий. Как многие говорят: меня всегда много, что в целом верно. Особенно если дело касается спортивного интереса.

Тогда я могу быть не только назойливой, но и настолько бесцеремонной, что мужики бегут от меня как от огня. А вот если в ход идут чувства...

Вот тут я жестко пасую, разрываясь на части. Хочется ведь и в омут бомбочкой нырнуть, и при этом легкой наживой не стать.

На такой случай у меня даже до не давних пор имелось личное кредо, звучащее примерно как:

«Нельзя показывать парню, что ты от него зависима. Никогда, даже если без памяти влюблена и дышать без него не можешь. Какой бы этап отношений ни был, парень должен понимать, что может в любой момент тебя потерять. Тогда и ценить будет сильнее».

Согласитесь, формулировочка ничего?

Записали на листочке?

Запомнили?

Отлично. А теперь скомкайте бумажку и выкиньте в помойку, потому что реальность звучит куда менее благозвучна.

Если человек по натуре моральный урод, для которого вы ничего не значите, ему абсолютно плевать: какие там у вас закидоны и уровень гордости. И уже третий сброшенный входящий от Славы это только подтверждает.

Офигеть, блин! Неделя почти прошла, а он только-только соизволил про меня вспомнить. Причем, прям активно. Не поленился даже сообщение нацарапать:

«Ну и че ломаемся? Трубу возьми»

― Я фигею с этого барана... ― сдерживая смешок, допиваю залпом Мокко.

― Сорри? ― озадаченно вскидывает бровь Шмелев.

― А? Да не, я не тебе, ― машу телефоном. ― Тут просто один индивид нарисовался.

― Крест?

― Фу, нет. У него даже моего номера нет.

Да и думаю, у него там дела куда увлекательные имеются, нежели меня доставать. Я только надеюсь, что они хотя бы из моей комнаты свалят, прежде чем вздумают предаться страсти. Столько не виделись же ш, а у чувака шашка давно пылает.

Вскидываю палец, прося Шмелева помолчать и с тяжелым вздохом принимаю очередной вызов, сразу переключая на громкую. Иначе так и будет доставать. Когда не надо, настырности Славику не занимать.

― Ну чего тебе?

― Мне чего? ― рычат в динамиках. ― Долго еще дуться собираешься? Хорош дурить, возвращайся.

Пипец. Я худею.

― Слав, ты как, нормальный?

― Я-то нормальный. Даже, вон, дал тебе время остыть.

Ост... Кхм, остыть он мне время дал?! Я стесняюсь спросить, а что он делал все эти дни? Наверное, страдал. От горя места себе не находил. Иконкам молился. Ночами рыдал в мою маечку.

Или не в мою.

― Очень благородно. Только если ты не понял, у нас еще с прошлой пятницы все. Финита ля комедия.

― Все? Что, все? Не дури, Кариныч. Ну подумаешь, по пьяни слегка понесло не туда. Виноват, каюсь. Больше не повториться.

― Слава, включи соображалку: ты копался в трусах левой бабы. В мой, мать его, День Рождения. А теперь серьезно думаешь, что после такого подарка мы и дальше будем встречаться? Конец, котик. Мы расстались. Вещи мои только не вздумай выкидывать. Я за ними потом заеду. А если сломаешь что-нибудь ― потом я сломаю кое-что тебе, ― бросаю с раздражением и отключаюсь, занося контакт в черный список.

― Сильно, ― присвистывает Даня. ― А можно уточнить: в каком смысле копался в трусах левой бабы? В смысле, вшей там искал или ключи потерял?

― Страх и совесть он там потерял.

― Круто. Один бывший, другой. С Крестом что-то непонятное. Детка, да ты расхват.

― Да куда б деваться, ― не разделяю его восторгов. Будто мне охота парней как перчатки менять. Я же девушка, я нежности хочу. Заботы. Надежности. А не всех этих свистоплясок и дебилизма.

Нет, Слава, конечно, с самого начала не претендовал на звание единственный и неповторимый, но и шансы на что-то нормальное у нас были. Как мне казалось...