Явно же есть какое-то отклонение, раз она вцепилась своими нарощенными когтями в такого дурака. Аж сорвалась и пролетела полмира, лишь бы иметь возможность держать на поводке неверного жениха. Который, вот ведь псина сутулая, не выходит у меня из головы...

Не хочу этого, однако против воли улавливаю на себе запах Кирюхиного одеколона и чувствую фантомную тяжесть его навалившейся на меня тушки. Сильной, властной и обезоруживающей.

Такой же обезоруживающей, как непрошибаемая Крестовская наглость и... не состоявшийся поцелуй, оставивший пылающее жаром клеймо в сознании.

Но это ведь неправильно!

Нельзя находиться на свидании с одним и думать о другом! В смысле, не сказать, что я не грешила этим прежде, но тут-то случай другой. Сейчас это в чистом виде кощунство, потому что передо мной сидит тот вид парней, от которого принято течь сахарной лужицей.

Естественно, Шмелев не идеален. У него хватает своих косяков в характере и замашках, вот только ирония в том, что все его недостатки благополучно стерлись из моей памяти, оставив лишь то хорошее, что и заставило когда-то слепо влюбиться в него.

Да чего далеко ходить? Я и сейчас покрываюсь предательскими мурашками под этим мягким, обволакивающим взглядом. И снова невольно облизываю пересохшие губы, на что Даня интуитивно подается ближе, а у меня внутри все делает тройное сальто.

Блин! Все ведь понимают, к чему ведет этот момент, да? Вот и я понимаю... А потому бессовестно его порчу капающим на сидушку мотоцикла соусом, активно жующей челюстью и хрумканьем.

― И как давно ты гоняешь? ― запихиваю в рот остатки шаурмы, сминая грязный пакетик.

Все. Мгновение упущено. Догадливый Шмелев намек понял и не настаивает.

― Не столько гоняю, сколько организовываю. Последнее мне показалось куда более интересным.

― Значит, зашибаешь бабки на чокнутых психах?

― Стритрейсинг ― увлечение. Хобби. Одержимость. Но не источник дохода. Честно говоря, в плюс редко когда выходишь. Хорошо, чтоб не в минус.

― Тогда на какие шиши такой крепыш? ― призывно стучу по хромированному боку Харлея. ― Неужели настолько хорошо платят за должность инструктора?

― Ха. Это вряд ли.

― Тогда откуда деньги, Лебовски[2]?

― Ммм... ― Даня мнется, виновато морщась. ― Знаешь присказку: меньше знаешь ― крепче спишь?

Какой завуалированный посыл на три веселых. Что ж, выпытывать не стану. Это давно не мое дело.

― Ясно, ― послушно соглашаюсь, задирая голову к затянутому небу. Последние закатные всполохи как-то очень внезапно скрылись за набежавшими тучами. Вместо теплой оранжевой воздушности над нами осталась лишь затянувшаяся серость. Еще и ветер поднялся, хлеща волосами по щекам. ― Кажется, скоро польет.

― Можем спрятаться где-нибудь... Где тепло и сухо.

― Тепло и сухо?

― Ага. А еще есть плэха и «Until Dawn»[3]. Ты раньше любила в нее рубиться.

Любила.

― Так это такое завуалированное приглашение поехать к тебе?

― Возможно. Но, если что ― это не то, о чем ты подумала.

Ага. Ну, естественно. Мы же будем культурно сидеть на кухне, попивая чай, и беседовать о политике.

Блин. Дилемма так дилемма, ведь предложение звучит заманчиво. Я бы сказала, СЛИШКОМ заманчиво.

Что-что, а жаркие ночи, проведенные с ним в самых разных плоскостях и на самых разных горизонтальных поверхностях невозможно так легко забыть, только вот...

«Бежишь к бывшему по первому зову?» ― ехидное замечание Крестовского настойчиво отбивает в ушах чечетку, сдавливая виски.

Что ж получается: если соглашусь, значит, и правда бегу по первому зову? Хотя к такому бывшему, конечно, не зазорно и побежать, сверкая пятками, однако это вроде как не в моих правилах. Пусть со стороны и кажется иначе.