Поправка: на не приехавшую натурщицу.

― Я с ней, ― Кирилл коряво кивает в мою сторону, так как сложно шевелиться, когда находишься в цепких руках маэстро.

― То, что с ней ― это прекрасно, но нас уже одна такая знакомая знакомой подвела. Повторного фиаско не хочется.

― Не сцыте, не подведу. Мужика подцеплять я не собираюсь. И на Бали не планировал. До осени так точно.

― Это не разовое мероприятие, молодой человек. Минимум пару недель придется позировать в усиленном режиме, так как у ребят горят сроки сдачи. Три раза в неделю, по несколько часов в одной позе. Это сложно.

― Фигня. Сделаем.

― Не надо нам его! ― возмущенно восклицаю. Фигня ему, видите ли. Все по фану. А нам потом что, опять с нуля начинать?! ― Он ненадежный. Либо забухает, либо свалит в свой Амстердам.

― Хорошего же ты обо мне мнения. Не рассчитывай, я решил подзадержаться. Могу загранку в залог оставить, если успокоит, ― ухмыляется Крестовский, которого, наконец, перестали изучать как подопытного кролика. Теперь ему ничего не мешает неотрывно таращиться на меня, наслаждаясь реакцией. А она есть, потому что....

Зашибись. Подзадержаться он решил! А я так надеялась, что к концу следующей недели его уже и след простынет.

― Загранка мне ваша не нужна, ― Алевтина Михайловна не то, чтобы в восторге, однако понимает, что искать кого-то ― дело муторное и неблагодарное. Не всякий согласится. Мы Ренату-то только в марте нашли, хотя клич бросали еще с зимы. А тут нате, возможность сама в руки идет. ― Будет достаточно подписанного договора. Академические часы оплачиваются, если что. За час в одежде ― семьдесят три, за час обнаженки ― девяносто восемь.

― Девяносто восемь? Это в долларах или евро?

― В рублях, конечно. Мы вам кто, олигархи?

― Рублей? Шутите? Оставьте мелочевку ребятам на кофе. Я и за бесплатно разденусь. Карина же тоже будет меня рисовать?

― Естественно.

― Тогда я в деле. Трусы снимать прямо сейчас?

[1] мягкий материал для рисования в форме мелков (брусков)

6. Глава пятая. Стритрейсеры

POV КРЕСТОВСКИЙ

Облом. Боксеры велели оставить. Сказали: там нет ничего настолько интересного, чтобы с технической точки зрения тратить на это лишнее время.

Ауч.

Прозвучало это немного оскорбительно, конечно, однако с другой стороны ― оно и к лучшему. Девочки-то ладно, пускай наслаждаются, но чтоб еще и парни палили в открытую мой член... Ну такое себе это достижение в копилку, так что норм. Мне и в трусах неплохо.

Короче: раздели меня, усадили на стул в дальней части аудитории, поставили позади завешенную белой тканью ширму, присобачили к стремянке настольную лампу, направив свет, включили таймер и велели не шевелиться.

Чего уж. Не шевелюсь.

Сижу, оседлав стул спинкой вперед, сложив на спинке руки, и с трудом сдерживаю порыв почесать нос.

Как часто бывает: когда нельзя ― начинает зудеть буквально все. Но терпим, раз подвязался. Не скулить же как баба. Так что отвлекаю себя тем, что без зазрения совести таращусь на Скворцову.

Я ― на нее, она ― на меня.

Понятно, что помимо этого меня пристально разглядывают еще дохрена кого, однако вся эта затея ведь ради чего устроена? Позлить ее. Правда коварный план почти сразу дает сбой.

Да, первые минут десять Карина не разочаровывала, покрывая меня мысленно, судя по испепеляющему взору, отборнейшим матом, вот только ее недовольство удивительно быстро перетекло в не менее занимательную одухотворенность.

По разгладившимся складкам на лбу буквально можно проследить всю степень затягивания в творческий процесс. И, надо сказать, это пробивает до мурашек, которыми покрывается моя кожа от каждого брошенного ею на меня взгляда.