Только, чур, не того, что остался нянчить свой пальчик. Дайте кого-нибудь поадекватней.

[1] целлюлитом

4. Глава третья. Розовая пантера и деловое предложение

POV КРЕСТОВСКИЙ

Вот же чумичка бесстрашная! А силищи, главное, откуда столько? Отвечаю, я хруст собственной кости слышал.

Прокушенный палец нарывает и дергает, ежеминутно напоминая о себе. И о придурковатой пигалице. Слава богу мне мозгов хватило засунуть ей в рот только его. А если бы что другое?

И вот теперь она ускакала наматывать круги по закрытой территории коттеджного поселка, слепя розовым задом. Еще и мамашу с собой прихватила, в компанию.

Отец уехал на очередное внеплановое совещание, а я от скуки подыхаю, играя с валявшимся на веранде теннисным мячиком и продумывая план мести. Карина же, надеюсь, понимает, что мы лишь разогреваемся?

Карина Скворцова.

Двадцать лет. Учится, вот же неожиданность, в местном художественном вузе. Решила, видимо, пойти по стопам родительницы. Катается на шестой бэхе. Уже не свежей, но в отличном состоянии. И той же вырви-глаз расцветки, что и ее прическа.

Дерзкая, без комплексов, знает себе цену и может за себя постоять. Принцесса с прибабахом, которую нет нужды спасать от дракона. Это бедолагу дракона стоит спасать, иначе крылатый ящер схлопочет инфаркт.

Что и бесит, и отчасти раззадоривает. Больным ублюдком покажусь, но я прям ловлю кайф от возможности переругиваться с ней вот так. Другого адреналина-то в жизни пока не хватает.

Кстати, об этом…

Раз уж я снова в городе надо промониторить обстановку. Старые контакты хоть и остались, но актуальны ли они еще?

― Кто звонит и чего надо? ― на весь салон раздается недовольный, но легко узнаваемый картавый голос. Судя по всему, сонный. Дрыхнет еще? Спросонья не продуплился или зазнался? Раз своих не узнает.

А, да. У меня ж номер давно другой.

― Борзый, живой? ― приветствую старого знакомого, выруливая к заднему двору родного дома. Решил совместить приятное с полезным и заехать к матери: проведать, а заодно шмотки старые прихватить. Приехал-то, считай, налегке. ― Надо же. Думал, ты давно ноги двинул.

― Крест, ты че ль? Во дела. Уж по кому похоронка плачет, так это по тебе. Как исчез с переломанными костями, так два года ни слуху, ни духу.

Исчез. И, будем честны, мое отсутствие мало кто заметил. Включая Борзого. Не тот это кореш, которому вечерком звякнешь и будешь за жизнь перетирать.

Как выяснилось после той аварии, друзей у меня вообще никогда не было, потому что ни одна собака в больницу не пришла проведать без пяти минут инвалида.

― Как исчез, так и вернулся. И снова в строю. Ты еще общаешься с теми, кто организовывает ночные заезды или вышел из игры?

― Обижаешь. Я всегда в строю. Правда шмонают нас в последнее время люто.

― Вообще похрен. Маякни, как назреет что-нибудь интересное. Я на какое-то время задержусь в городе.

― Добро.

― Тогда на созвоне, ― сбрасываю вызов, глуша попутно и двигатель. Прибыли.

Родные пенаты, отчий дом, логово разведенки ― хрен знает как теперь называть это место. И вот вроде бы ничего внешне не изменилось, коттедж как коттедж, но стоит зайти внутрь и грудную клетку сдавливает пустота. Или ностальгия?

Я ведь помню, как здесь было раньше. Всегда шумно, всегда много гостей. Отцовские званые обеды со спонсорами, мамины бабские посиделки за бриджем.

А сколько вечеринок устраивалось в школьные годы, когда предки сваливали отдыхать? Вечеринок, залитых бухлом и достойных получить премию «AVN Awards» за достижения в порно-индустрии.

Например, вон в том джакузи две подружки-нимфоманки отлично старались, доставляя удовольствие всем желающим. А в нашей бане я, наконец, поимел одноклассницу, что не давала мне класса с седьмого.