А чего мне туда смотреть? Будто я брендовых резинок от боксеров никогда не видела. Да тыщу раз, в журналах с женоподобными мальчиками.

Кстати, никогда не понимала: почему они так популярны? Да, торсики у них зачетные, но они какие-то слишком уж слащавые, смазливые и жеманные…

Крестовский тоже мальчик с обложки, но иного типа. Более холодного. Такого, знаете, с налетом гранжа, где преобладает небрежность и отсутствие условностей.

А-ля: «Детка, я тот самый плохиш, что разобьет твое сердечко на мелкие осколки и соберет себе из них трофейное ожерелье. Ну-ну, не надо плакать. Хотя нет, плачь. Слезы тоже пригодятся. Приготовлю из них эликсир сученышности».

У Кирилла я ни пробирки под слезы, ни ожерелья не вижу, зато наблюдаю клевые забитые рукава. И реально годное, поджарое тело. Кубики там, мускулы ― все прокачено ровно настолько, чтобы девчонки слюной захлебывались. Отсюда и зашкаливающее чсв.

Да и с чего бы ему не быть, если к внешности прилагаются папочкины денежки? Такие, как он ― лакомый кусочек намбер ван для каждой. Вот только не каждая еще подойдет подобному персонажу.

Ну прикиньте: идет серая зачуханная мышка в шмотках из ближайшей барахолки, а рядом с ней, рассекая воздух своей секси харизмой, чешет альфа-самец в очочках от Картьер.

Смешно же? И нелепо.

Не. Только фарфоровые куколки с ногами до ушей и сгодятся в компаньонки Крестовскому. Правда и такие надолго не задержатся, так как он из тех парней, что любят только себя. Чистейший подвид эгоиста обыкновенного.

Соответственно, зацепить-то его интерес можно и несложно, а вот удержать... Это задачка уже из разряда высшей математики. Решать которую или не решать ― остается на индивидуальное усмотрение.

― Ты тоже ничего, ― выводит меня из размышлений насмешливое замечание.

Выплевываю щетку, которую продолжаю мусолить все это время за щекой чисто на рефлексах.

― Чего?

― Ты с таким интересом меня разглядываешь, вот я и возвращаю комплимент.

С интересом? Да он себе льстит. Мне, если честно, так по барабану на него, что даже обидно. Видимо, я пока еще не отошла от предательства Славы, чтобы переключаться на кого-то другого. Даже ради спортивного интереса.

Что совсем не дело.

Надо срочно менять направление.

― Тю, всего-то? ― снисходительно хмыкаю, выгнутой бровью показывая всю степень разочарования. ― Что-то это совсем не тянет на топ пикаперских заигрываний. Попробуй еще раз. Уверена, ты справишься.

― В прошлый раз я тоже особо не старался, насколько помнишь. После текилы вся инициатива пошла от тебя.

― Это был абсент, дубина, ― закатив глаза, отворачиваюсь, продолжая утренние процедуры.

Нормально так он меня окрестил алкоголичкой. А ничего, что я выпила тогда всего ничего? Чисто взяла попробовать дымящуюся зеленую бодягу.

― Текила, абсент, какая разница? Тебя даже спаивать не придется. Всего пару часов тет-а-тет, и сама попросишь меня не останавливаться.

― Целых пару!? Теряешь сноровку, чувак. Старость подкрадывается незаметно, а?

― Я уже и забыл, какая ты язва.

― Еще и ранний склероз. Мда. И это называется, завидный жених, ― дочищаю зубы, пока Кирилл с особой настырностью сверлит мой затылок и не думая сваливать. ― Долго топтаться будешь? В доме три ванных комнаты. Неужели все заняты?

― А мне эта больше всех нравится.

Нравится ему. Ну так раз нравится, пускай ждет. Намеренно не тороплюсь, решая повторно начиститься скрабом.

А Крестовский все стоит. Косяк подпирает царским задом, скрестив руки на груди. Палю его исподлобья, но тот ловит мой взгляд в отражении, подмигивая. Засранец.