– Прости… – произносит Лекс и потирает переносицу. – Я не могу эту хрень контролировать, когда не на таблетках. Как оказалось, даже бухло не помогает. Ты как? Врача может?

– Нет, – осипшим голосом отвечаю я. – Все хорошо. Но ты бы сам к доктору походил, с таким вот…

– Угу, спешу и падаю, – невнятно отвечает Лекс и его лицо мрачнеет с каждой секундой, пока он смотрит на меня. Он словно трезвеет и вспоминает то, что я сделала, крупица за крупицей.

– Просто, если ты этим страдаешь каждую ночь и… – начинаю было говорить я, но парень перебивает:

– Это наша последняя совместная ночь, так что не тебе об этом беспокоиться, уж точно.

Четко и ясно, грубо и безапелляционно.

Парень отворачивается и ложится ко мне спиной.

Перед его уходом утром, я считала, что молчание бьет больнее пощечины, но сейчас вижу, что и словами Лекс может причинить не меньше боли.

5. 4. Прощение или прощание?

Возвращение домой стало для меня еще большей пыткой, чем путь на лыжный курорт. Правда, сейчас меня напрягает не сама дорога и пересадки, а молчание всех присутствующих. Лекс и Ян не разговаривают, а если и вступают в диалог, то начинают попросту огрызаться друг на друга. Одна лишь Лика сочувственно смотрит на меня и вздыхает. Судя по ее измученному выражению лица, Ян ей высказывает все, что он думает о Лексе с завидной регулярностью.

Когда мы, наконец, попадаем в Россию, мой сводный брат забирает с парковки свой автомобиль. Предлагает всех подвезти, но Беликов упирается и буквально силой уводит жену к такси.

– Поехали, Кэр! – зовет меня Ян, а я стою, как вкопанная. Поворачиваюсь к Лексу и жду что он скажет, не знаю, откуда во мне появилась эта покорность. Побочный эффект чувства вины, наверное. – Кэр! Пусть этот говнюк едет один, на все четыре стороны!

– Если ты не забыл, мне с ней рассчитаться нужно! Контракт закончен, надо вернуть переводчика в агентство! – рявкает в ответ Лекс и кивает мне на пассажирское переднее сиденье. – Сядь, едем!

Виновато опускаю взгляд и сажусь в автомобиль. Насколько я знаю, контракт от агентства на самом деле был заключен не до конца поездки, просто Лекс хочет от меня избавиться и не объяснять Яну почему именно.

Едем по городу в сторону офиса парней, значит прощаться окончательно будем там. Что ж, сейчас наше сотрудничество закончится и я буду выстраивать дальнейший план действий. Я попытаюсь помочь Яну в возвращении разработки и исправить ту проблему, которую создала.

Смотрю в окно на затянутое серой пеленой небо, на трепещущие на ветру ветви деревьев – пасмурно, прямо как у меня на душе. В лицо дует холодный воздух из автокондиционера, отчего руки в момент холодеют и мне становится невыносимо зябко. Дрожь распространяется по телу и я складываю руки на груди, чтобы хотя бы чуть-чуть согреться.

– Можно тебя попросить убавить кондиционер? – спрашиваю я у Лекса. Не хотела нарушать тишину, но, пока мы доедем до офиса, я превращусь в ледышку.

– Что? – чуть поворачивает ко мне голову он, отвлекаясь от дороги. Я будто своим вопросом заставила его вынырнуть из глубин собственных мыслей.

– Можно убавить кондиционер, а то я боюсь заболеть…

– Микробы в тебе не выживут, – фыркает Лекс, – слишком токсичная среда.

Поджимаю губы и, теснее вжавшись в сиденье, вновь отворачиваюсь к окну. Я в любой другой ситуации бы вступила с ним в препирательства, касаемо микробов и простуды, но тут, в этот самый момент, вся эта полемика неуместна.

Ну, хоть ему весело.

Я уже морально готова всю дорогу мерзнуть, как Лекс, вдруг, все же убавляет кондиционер. Но делает это спустя несколько минут и с таким лицом, будто это нужно ему, а не я попросила.