Ганс даже выложил тетрадку и ручку на стол, что, несомненно, меня удивило. Я украдкой взглянула на сводного, задержала взгляд чуть дольше, чем должна была. Короткая стрижка, черная футболка и красно-белая рубашка, обтягивающие брюки с карманами, высокие ботинки и подтяжки, которые висели. Ганс любил такой стиль, сколько его помню. Всегда придерживался ему, всегда был верен своим принципам. Но что случилось теперь?

Когда в аудиторию зашел учитель, то все лениво с ним поздоровались. Я плохо слушала материал, который нам давали. Мои мысли были заняты другими делами и большим горем, что обрушилось на наши плечи. В этот момент, когда пришлось записывать в тетрадку очередную тему, Ганс незаметно протянул мне под партой записку.

Его рука дотронулась до талии, и я резко обернулась. В его большой ладони лежал свернутый клочок бумаги. Взяв из его руки клочок смятой бумаги, я развернула ее.

«Hey, wie geht es dir? (Ну как ты, держишься?)»

Я сглотнула горькую слюну и развернув бумажку написала ответ ниже:

«Bemühe mich. Und wie geht's dir?(Стараюсь. А ты как?)»

И передала записку Гансу. Соображать было тяжело, что уж там говорить о сосредоточенности на уроке.

«Ich habe nicht gut geschlafen, aber ich glaube, ich halte durch. (Плохо спал, но вроде бы держусь)»

Это было третье сообщение на клочке бумаги. Хоть за последнее время мы со сводным совершенно не имели общих тем для разговоров, то сейчас, как мне казалось, нам приходилось общаться из-за общего горя. Какими бы говнюками мы оба не были – мы оба нуждались в этом общении.

Прочитав его записку, я обернулась и слабо улыбнулась, сжимая в руке клочок бумаги. На этом наш едва ли милый разговор был закончен. Ганс слабо улыбнулся мне в ответ и отвел взгляд, сгорбившись и слушая учителя.

После пары, как только прозвенел звонок, Ганс пулей вылетел из аудитории. Я даже не успела сообразить, что его встревожило, пока клада в сумку тетрадку и учебник.

– Эй, Лу. Ты какая-то странная сегодня, – промурлыкал на ушко мне Финн.

– Я… Просто еще в шоке, – выдохнув, ответила я.

– Может быть, мне тебя отвезти домой?

– Ты хотел сказать, сопроводить меня домой на моей тачке?

Финн довольно ухмыльнулся.

– Ну, типа того…

Я просто поджала губы и стала выходить из рядов, чтобы ребята тоже смогли выйти.

– О чем переписывались с Гансом?

Вопрос от Финна прозвучал так, будто бы он ревнует меня к сводному.

– Он просто спросил, как я себя чувствую.

– Как благородно с его стороны! – фыркнул мой парень. Лия и Тео шли рядом за ручку и слушали нас.

– Он просто пытается быть вежливым. Не всё время же нам враждовать…

– Наверное, ему тоже тяжело? – спросила Лия, поправив высокий хвост.

– Да, – осознание того, что Гансу намного паршивей, чем мне, чувствовалось горечью на кончике языка. – Ему сложнее, чем мне.

– Ну, он еще хорошо держится, – вставил свои пять копеек Теодор.

– Не знаю, ребят. Я хочу меньше говорить на эту тему…

И до конца учебного дня мы больше не затрагивали ее.

***

Мне было сложно собраться с мыслями. Сложно до такой степени, что голова трещала по швам. Похороны были назначены через два дня и я старалась как можно медленно ехать домой. Видеть печальное выражение лица мамы, которая все равно пыталась держаться бодрячком, мне не хотелось. А еще, меньше всего хотелось мне слышать возгласы Финна, который так и норовился развлечь меня тогда, когда я этого меньше всего хотела.

– Ты домой? – спросил он, когда я подошла к своей машине.

– Да. Домой.

– Я с тобой.

– Нет, Финн, – остановила я его. В его глазах блеснул огонек надежды, что я все же передумаю. – Прости, но мне сейчас нужно побыть одной, – я взялась за ручку двери, но не открыла машину.