Я тереблю пальцами мочку уха и повторяю эти слова про себя снова и снова. Чтобы они надёжно закрепились в моём мозгу. Чтобы больше не было неожиданных срывов. Я готова. Ко всему. Потому что назад пути нет.

— Мы можем поболтать — дорога до колледжа займёт немало времени.

Ну вот. Как бы я себя ни уговаривала, а всё равно вздрагиваю, кода в тишине салона машины раздаётся весёлый голос Макса Дэвиса.

Я укладываю руки на колени и смотрю на него — никак не могу понять на самом деле этот парень настолько добрый или притворяется?

Я жму плечами:

— А можно просто попросить водителя сделать музыку погромче.

— Считаешь, что нам не о чём говорить? — сужает он глаза. — И это после всего того, что между нами было?

Я непроизвольно улыбаюсь:

— Да... Я тебя так и не поблагодарила за помощь. И не извинилась... Мне стыдно из-за того, что тебе пришлось со мной возиться. Такого больше не повторится, обещаю.

— Смирилась с новым положением? — серьёзно спрашивает он.

— Да, — твёрдо киваю я, но пальцы всё равно нервно перебирают подол легкого платья. — И с тем, что оно под собой подразумевает.

Макс одобрительно хмыкает, но затем спрашивает с некоторой прохладой в голосе:

— Но откуда вообще это нежелание знакомиться с новой семьёй? С Крисом? Лично я отдал бы всё, чтобы в моей жизни был отец.

Ну... если отец хороший...

— Я понимаю о чём ты, — негромко соглашаюсь я. — И на празднике вела себя, как настоящая идиотка. Просто... Неважно. Этого больше не повторится.

Я сжимаю руки в кулаки, пока перед глазами проносится солнечный Лос-Анжелес, а Макс усмехается:

— И тем не менее, ты повторяешься.

Я снова улыбаюсь и киваю. Затем отбрасываю прочь тревожные мысли и немного разворачиваюсь на сидении в сторону парня:

— Хорошо. Скажи, на территории колледжа есть какое-нибудь кафе? Или, может быть, рядом с территорией?

— Мне казалось, что ты жаждешь учиться, — замечает он, разворачиваясь на сидении, как я. Его колено замирает в миллиметре от моего, и такое невинное положение отзывается во мне горячим волнением.

Я заставляю себя перевести взгляд на его лицо — что, в общем-то нелегче, словно смотришь на яркий свет, — и дергаю плечами:

— Мне нужна работа.

Макс хмурится:

— Работа? Проживание в общежитии не требует платы.

— Я и не надеялась, что ты поймёшь, — отворачиваюсь я. Нет, нужно на законодательном уровне запрещать людям быть настолько красивыми. — Несмотря на новое положение, с которым я смирилась, мне нужно оставить себе что-то знакомое, своё. Например, возможность самой зарабатывать карманные деньги. Ну как? Получится у меня найти какую-нибудь подработку?

Как бы я ни хотела, чтобы все долги исчезли по мановению волшебной палочки, но брать деньги у Джонсов не смогу. И не буду. Даже, если предложат.

— Да, на территории есть кафе, и там вечно кто-нибудь требуется, — задумчиво отвечает Макс, а затем обращается к водителю: — Уил, будь любезен, сделай музыку погромче.

Я усмехаюсь — с разговорами покончено.

Впрочем, Макс снова заговаривает, опережая водителя:

— Постой, замечанием о том, что ты не надеялась и всё такое... Ты хотела меня пристыдить? Серьёзно?

Я теряюсь:

— Эм... нет.

— Тогда зачем эти фразочки в духе: богатым не понять простой трудящийся народ?

— Я не это имела...

— Думай, прежде чем говорить, Незнакомка. В таком месте, как Джонс-колледж, это очень пригодится.

Мы замолкаем, Макс отворачивается к окну, музыка становится громче. Что-то современно-сладкое по радио. Оно липнет к зубам и оставляет во рту приторную вязь. С детства не могу терпеть эти трогательные песенки о любви. В них обычно нелепый набор пустых слов.