Сегодня мне не повезло. Если до этого я ходила в школу одна, то сегодня это правило нарушилось из-за моего сводного брата.

Так получилось, что вышли мы одновременно, он нарочно притормозил у ворот, пропуская меня вперёд и теперь «дышал» мне в спину.

Мне не нравилось, что он шел сзади. Я тряслась, едва переставляя ногами по асфальту. Меня тошнило в прямом смысле слова. Старалась переключиться на что-то. Но не могла. Я всеми клеточками чувствовала, что он смотрит на меня. Смотрит и ненавидит за то, что я есть.

По дороге вспоминала его слова, которые как горящие булавы летели в меня, когда у нас были перемены.

«Ам-ням, вечно ты неловкая. Тебе надо не на физкультуру, а на уроки равновесия ходить» — заливался хохотом он на уроке физкультуры.

«Зырьте, зырьте, новенькая снова все пироги сожрала» — говорил он, когда ему не доставалось любимых пирожков в столовой.

«Толстая», «Никчёмная», «Заика»— такие слова я слышала про себя в школе. И по большей степени их произносил он!

Уже около школы я вдруг ощутила лёгкость. Обернулась. Давида не было. Наверное, он свернул на стройку. Я ни раз видела, как они встречаются там всей компанией.

Вот и пусть идёт. Нужно найти Витю и как можно скорее. Я зашла в школу и направилась на первый урок. Вити в классе не было. И я села одна за парту. Спокойно достала учебник и тетрадь. И стала ждать. Не получила мокрой бумагой в лицо — это уже хорошо.

В классе уже сидели и мальчишки и девчонки, но никто не поздоровался со мной. За это надо сказать спасибо все тому же Каминскому. Он умело все обставил так, словно я какая-то заразная, и ко мне подходить и не дай бог разговаривать не стоит.

Так я и сидела одна почти до самого звонка. Вскоре пришел Давид со своими шумными друзьями. А вслед за ними в дверях показался и Витя Лапшин.

Когда он сел за парту, я решила его обрадовать.

— Смайл, а смайл!

— Привет, Королёк!

— Смайл, я решилась! Схожу с тобой на танцы. Но только один раз. Просто попробовать мое это или нет.

— Ух ты! Королёк решилась! Я знаю точно, что тебе поможет срочно. Не грусти подружка, я научу тебя всему. Как ногами двигать, как телом дрыгать, как скакать и прыгать. В общем, нашу тему двигать!

Витя начал читать рэп, а я не удержалась и засмеялась. Пропел он громко, да так что почти все услышали это.

— Эй, Лапша, ты прям как Пушкин! О какие стихи замшелые! — крикнул Каминский через весь класс.

— Эй, Лапша, а сочини мне что-нибудь! — капризным тоном попросила Оксана.

Я расстроилась. Настроение в один момент улетучилось.

— Сам ты замшелый как патиссон на грядке! — ответил Витя.

— Кто? Какой нафиг патиссон?

— Такой. Самый обыкновенный!

— Такого слова не бывает! — выступила Соколова, повернувшись к нам.

— А вот и бывает!

— Нет! Есть патефон, а патиссона нет! — продолжала спорить она.

— Учи русский! — сорвался Витя.

— И все равно стихи у тебя отстойные! Королёк, ты моя невеста, лови мои песни, — кривляясь пропел Давид.

Ученики засмеялись. А Витя промолчал, потому что я тронула его за плечо.

Как раз в класс вошла учительница. На этот раз наша перепалка не доросла до серьезных разборок.

— А патиссон есть такое слово, — с обидой пробубнил Витя мне.

— Я знаю. Это овощ.

Начался урок. А я серьезно задумалась над тем, чтобы уехать домой на лето. Не смогу я с ним жить. Не смогу.

21. Глава 21

Давид

Длинная перемена не принесла ничего интересного. Ну как ничего. Почти ничего. Архипов — безумец придумал одну тему, и подговаривал меня ее осуществить. Он хотел проверить грудь у моей сестры.

— Ну чё, Кам, на что ставишь! Натур продукт или ватка? — Глеб смотрел на Лапшу и Ам-няма, которые сидели за столом и о чем-то живо разговаривали.