— Да так ничего. Вспомнил кое-что смешное.

Я сразу поняла, что он смеётся над словами своей бабушки. И его смех мне понятен. В меня никто никогда не влюбится. Скорее мир застынет.

Потом взрослые отпустили детей, то есть меня, Давида и Миладу. А сами продолжили беседовать на всякие взрослые не совсем порой понятные мне темы.

Мы шли по тропинке к дому. Я молчала. А Милада начала разговаривать с братом.

— Давид, кто это тебя так? Почему синяк под глазом?

— Мало ли кто. Упал, очнулся, фингал!

— Куда? Прямо на глаз?

— Прямо на глаз, — отвечал он сухо.

— Так и поверила. Ты давай аккуратнее, с мальчишками хватит драться. А что ещё у вас тут нового? Каролина, как тебе мой братец? — обратилась она ко мне.

— Никак, — честно ответила я.

Давид услышал это. И усмехнулся. А я прикусила язык.

— Каролин, ты хочешь готовить? Можем вместе. Мне как раз скучно. Нечем заняться. А тут проторчим ещё часа три, не меньше.

— Да брось, систр! — передёрнул Давид, — Что она может? У нее в руках все трясется и разбивается. Она рукожоп по жизни.

Милада молча посмотрела на меня. Я отвела взгляд. И, наверное, она хорошо знала своего брата или все прочитала по моему взгляду. Она поняла, что между нами война.

— Давид, ты ещё мелкий, чтобы так выражаться. Возьму и расскажу все твоему папе. Понял?

— На фигу поппонил. Валяй. Мне наплевать. Одним подзатыльником больше. Не напугала вообще.

— Ой выпендрежник.

Давид не пошел с нами, а на развилке пошел дальше на поле, к воротам, которые пустовали без своего игрока.

Мы с Миладой вошли в дом.

— Он идиот. Не бери в голову. Он всегда такой злой и агрессивный. Как мамка их бросила, стал как дурень какой-то. Раньше-то был мелкий, тоже не сахар. А сейчас так вешайся. Вырос, чего! Пацан прям.

Про маму Давида я ничего не знала. Только одно, что она живёт не в России. Мне так хотелось спросить Миладу, почему мама их бросила, почему уехала. Но смелости не хватило. Я постаралась выкинуть эти мысли из головы.

— Ну что, будем печь? Чего ты там хотела? Пиццу?

— Нет, — улыбнулась ей, — всего лишь фигурное песочное печенье. Оно очень быстро готовится. Только тесто надо месить.

— Печенье, значит печенье! Идём за мной, сестрёнка. А что? Ты теперь моя сестра!

И мы начали волшебство на кухне. Достали все ингредиенты и посуду. И начали готовить. Тестом занимались вместе.

Милада мне нравилась. Она была веселой и задорной. Она рассказывала про своих подруг и институт. И расспрашивала обо мне.

Потом нам помешали. К нам пришел Зефир и привлек к себе внимание. Пришлось отложить ненадолго приготовление и поиграть с котёнком.

Вскоре тесто поднялось, и мы начали лепить фигурки. Милада решила делать сердечки, а я зайчиков. Печенья вышло много, так как я не рассчитала с тестом. Мы застилали противень фигурками, потом доставали его и снова застилали. Большое стеклянное блюдо наполнялось ароматным хрустящим печеньем. А мы радовались, и обмахивались прихватками от жары.

— Вкуснота! Ты прирожденный кондитер, — похвалила меня Милада, откусив кусочек от румяного сердечка.

— Спасибо, — робко ответила ей.

Вскоре подошли и взрослые. «На запах» — пошутила моя мама. Каждый подошёл к блюдцу и попробовал наше творение. Всем действительно понравилось: и бабушке и тете Маргарите, и дяде Грише. Всем.

— Это все Каролина. Это она все делала. Я только немного помогла, — громко объявила Милада.

Я смутилась от непривычной похвалы. А потом, заметив, проходящего мимо, всклокоченного, мокрого от игры в мяч Давида, погрустнела.

— Давид, иди к нам! — позвала его моя мама.