Он нехотя вошёл в кухню и увидел, что все гости едят мое печенье. Запустил руку в черные волосы и отбросил челку на бок. Посмотрел на меня.

— Давид, попробуй, девочки сами пекли. Такого в магазинах не купишь. Это тебе не чипсы, — бабушка снова захрустела, держа в руке печенье.

Он подошёл к тарелке и взял моего зайчика. Откусил длинные ушки. Пожевал задумчиво, а потом отложил его на стол.

— Сухой какой-то. Как бумага.

— Сам ты сухой, как бумага! Мы старались с Каролиной, а ты!

— И безвкусный. Вы туда вообще сахар ложили?

— Ой, иди уже! Зря позвали. У тебя чего-то с вкусовыми рецепторами значит, — снова передёрнула Милада.

Она была старше и смелее меня и к тому же его сестра. Она могла позволить себе сказать все, что хотела.

— Ничего не ел более отвратительного! — фыркнул он снова, уколов меня темным как мгла взором.

Я поежилась и отступила назад и встала так, чтобы наши взгляды больше не пересекались.

— Все, Давид. Не порть настроение всем! Не нравится — не ешь. Нам больше достанется, — сказал дядя Гриша.

Давид сказал ещё что-то и потом только ушел. А мы все остались на кухне. Мне нравились его родственники, как ни странно это не звучало. Они все были дружелюбные и вежливые. Так мне, по крайней мере, показалось.

Возможно, и у них имелись свои скелеты в шкафу, у всех они есть. Я так думала.

Через некоторое время пришла им пора уезжать. Пока взрослые общались в доме, мы с Миладой гуляли на улице около качелей.

Стояла тишина. Никого рядом не было. Солнце уютно отбрасывало лучи мне на плечи. Милада стояла напротив яблони и отмахивались от надоедливого комара, взявшегося не пойми откуда.

— Милада, как ты думаешь, я смогу танцевать? Меня друг приглашает в школу танцев. Так вот я все думаю. Стоит ли идти.

— Почему нет? Я думаю, стоит. Непременно! Я раньше занималась танцами, интересно было. Я бы попробовала.

— Спасибо… А можно ещё спросить?

— Спрашивай.

— А почему от Давида мама ушла? Это не мое дело, но все же интересно...

— Ах, это. А ты разве не знаешь?

— Нет. Мне никто не рассказывал.

— Если кратко, то нашла себе мужичка побогаче. Она несостоявшаяся актриса. Ее никуда не брали. Играла в театре на мелких ролях. Так мне мама говорила. А потом она познакомилась то ли с актеришком каким-то то ли с продюсером богатым. Вот и стала с ним встречаться. Но он то не в России жил. В Германии что ли. Не помню. Он ей и предложил поехать с ним. И она уехала. Вот и вся секретная информация.

— Бросила Давида? Своего? Разве такое бывает?

— Да, прикинь. Такое тоже бывает. Она хотела его с собой забрать. Но почему-то не получилось. Вроде как дядя Гриша против был. Не дал добро. Решили, что Давид останется с папой жить, а мама его будет навещать. Тетя Жанна с Давидом общалась какое-то время, потом она куда-то пропала и перестала приезжать. Давидке семь лет было, когда она уехала. Вот так. Жалко его… Он испортился, раньше был хорошим мальчишкой. И сейчас он неплохой. Ты не злись на него. Он из вредности все делает. К нему подход нужен. Но подход найти никто не может.

— Или не хочет… — тихо произнесла, боясь показать, как я шокирована от услышанной новости.

20. Глава 20

В понедельник я притворилась, что у меня болит живот. Мне так не хотелось идти в школу, что я пошла на враньё. Мама дала мне обезболивающий сироп и заставила идти.

— Каролина, что начинается? Учиться осталось две недели. И у вас впереди ещё одна контрольная и поездка в Калининград. Давай настройся, полежи пять минут и на выход, — скомандовала мама.

Делать нечего. Пришлось переломить себя, прогнать из души трусость и собираться в школу.