– Нет, но если ты включишь телевизор, то мы ещё успеем посмотреть конец десятичасовых новостей. Барбара, какой замечательный запах! Предлагаю вам место повара.

– А как же Джозеф?

– Джозефа мы оставим мажордомом.

– Тогда я согласна.

– Хей! – сказал Дьюк. – Как же это получается? Вы отвергаете моё предложение сочетаться законным браком и принимаете предложение моего старика жить с ним во грехе!

– Я что-то не заметила слова «грех».

– Как! Разве вы не знаете? Барбара… Наш отец – известный сексуальный маньяк.

– Это правда, мистер Фарнхэм?

– Ну…

– Именно поэтому я и стал юристом, Барбара. Мы не в силах были тащить сюда Джерри Гислера аж из самого Лос-Анджелеса всякий раз, когда папочка попадал в переплёт.

– Да, славные были денёчки! – согласился его отец. – Но, Барбара, к сожалению, это было много лет назад. Теперь моей любовью стал бридж-контракт.

– Раз вы так опасны, я считаю себя вправе рассчитывать на более высокий оклад…

– Тише, дети!!! – прикрикнула Карен и сделала телевизор погромче:

– …в целом пришли к соглашению по трём из четырёх предложенных президентом основных вопросов и договорились собраться ещё раз, чтобы обсудить четвёртый вопрос – о присутствии их атомных подводных лодок в наших территориальных водах. Теперь можно с большой долей уверенности сказать, что кризис, самый острый из всех, случившихся после Второй мировой войны, идёт на убыль в результате достижения договорённости, удовлетворяющей обе стороны. А теперь позвольте познакомить вас с потрясающими новостями, касающимися компании «Дженерал Моторс», сопровождающимися всесторонним их анализом, который по своей глубине…

Карен выключила телевизор. Дьюк заметил:

– Всё именно так, как я и предполагал, отец. Можешь вынуть из уха свою затычку.

– Потом. Я занят креп-сюзе. Барбара, надеюсь, что вы будете готовить их на завтрак каждое утро.

– Отец, перестань соблазнять её и сдавай карты. Я хочу отыграться.

– У нас впереди ещё целая ночь. – Мистер Фарнхэм закончил есть и поднялся, чтобы убрать тарелку. В этот момент прозвенел звонок у входной двери.

– Я открою.

Он отправился в прихожую, но скоро вернулся. Карен спросила:

– Кто там, папа? Я сдала за тебя. На сей раз мы с тобой партнёры. Ну, вырази же свою радость по этому поводу.

– Я просто восхищён. Только помни, что не стоит начинать игру с объявления одиннадцати взяток. Мне кажется, этот человек просто заблудился. А может, он не в своём уме.

– Должно быть, это был один из моих поклонников. Пришёл на свидание, а ты его прогнал.

– Вполне возможно. Какой-то старый лысый болван, насквозь мокрый и оборванный.

– Да, это ко мне, – подтвердила Карен. – Президент «Декеса». Пойди, догони его, отец.

– Слишком поздно. Он только взглянул на меня и смылся. Кто объявляет масть?

Барбара продолжала играть, теперь раз совершенно машинально. Но ей всё время казалось, что Дьюк объявляет слишком много взяток; тогда она поймала себя на том, что недообъявляет взятки и попыталась бороться с собой. Они завязли в длинном, мрачном роббере, который в конце концов «выиграли», хотя и проиграли по очкам.

Проиграть следующий роббер с Карен в качестве партнёра было сущим удовольствием. Они поменялись местами, и Барбара вновь оказалась партнёршей мистера Фарнхэма. Он улыбнулся ей.

– Ну что, покажем им, как надо играть?

– Я постараюсь.

– Просто играйте как всегда. По книге. Все ошибки предоставьте делать Дьюку.

– Слова – не деньги, папа. Давай побьёмся об заклад, что вам не выиграть этого роббера. Ставлю сто долларов.

– Хорошо, пусть будет сто.

Барбара занервничала, вспомнив о жалких семнадцати долларах, что лежат в её сумочке. Она стала волноваться ещё сильнее, когда первый круг закончился при пяти трефах, объявленных и побитых – Дьюком, – и лишь тогда поняла, что он переборщил и остался бы без одной, если бы она покрыла его прорезывание.