София побледнела. Пробормотала:

– Ты этого не сделаешь!

– Откуда ты знаешь? – Виктор смотрел на неё исподлобья. – Ты впервые увидела меня полчаса назад.

Он понимал, что не должен так себя вести. Его задача – наоборот, постараться понравиться девушке. Максимально расположить её к себе… Но сдержать раздражение не сумел.

Главный закон Милка – беспечные и наивные долго не живут. Сам Виктор распрощался с тем и с другим в двенадцать лет, когда после смерти родителей оказался на улице.

– В следующий раз хорошенько думай, – сердито бросил он. – Прежде, чем приводить в дом незнакомого парня… Хоть бы соседей позвала, что ли.

– Кого? – София всхлипнула. – Соседи тут – такие же убогие старики, как Эльза.

– Тем более… Ладно.

Виктор, нога об ногу, сбросил кроссовки. В цветных округах, с их стерильными улицами, разуваться, приходя в дом, было не принято. А в Милке разувались. Он прошёл в комнату, присел на тахту рядом с Эльзой.

Старуха этого будто и не заметила. Руки её лежали на коленях, перебирая ряд длинных бус. Губы что-то неслышно шептали – Виктор был готов спорить, что всю ту же дурацкую считалку.

Спросил у Софии:

– Долго она так может сидеть?

– Долго. – София украдкой вытерла слёзы. – Эльза разволновалась, надо её успокоить… Сейчас.

Она выдвинула ящик тумбочки, стоящей возле тахты. Достала потрёпанную колоду карт. Позвала:

– Эльза! Погадаешь мне? – протянула карты старухе.

Та, помедлив, взяла колоду.

– На жениха, ладно? – София заговорщически улыбнулась. – Ты обещала, что нагадаешь мне хорошего жениха!

Эльза улыбнулась в ответ, неожиданно кротко и ласково. Подвинулась на тахте, освобождая побольше места. Перетасовала карты, и, пришёптывая что-то, принялась их раскладывать.

– Ты давно её знаешь? – Виктор следил за порхающими над картами жёлтыми, высохшими, покрытыми пигментными пятнами руками.

– Давно. – София по-детски шмыгнула носом. – Мама служила в Храме. Эльзу жалела, присматривала за ней. И меня всегда с собой на службы брала.

– Когда она умерла?

– В прошлую вспышку. А папа ещё раньше, четыре года назад. – София опустила голову. – Теперь я служу в Храме вместо мамы. И за Эльзой ухаживаю… Меня тут многие знают. Я потому и бросилась к тем парням. Думала, найдутся люди, кто заступится.

– Больше так не думай, – посоветовал Виктор.

София упрямо отвернулась.

– А этих двух уродов ты тоже знаешь?

– Нет. Они не здешние, в первый раз сегодня увидела. Одного заметила еще утром, когда Эльза в первый раз начала говорить о Стражах. Он слушал и гоготал. Потом, после службы, я пошла домой обедать – а он, наверное, в это время притащил второго.

– А о чём говорила Эльза?

София грустно улыбнулась.

– Знаешь легенду о Проклятых Стражах?

– О них много легенд.

– Ту, где они наказывают зло и отправляются на небо.

– Не уверен. – Виктор потянулся к подбородку – поскрести по привычке, всегда так делал, когда задумывался. Но вовремя спохватился, что лицо трогать нельзя. – Напомнишь?

– И поднимутся из подземелья Проклятые Стражи, – напевно проговорила София. – И накажут Они зло, и принесут миру справедливость. А после сбросят с себя проклятье и исчезнут в далёком небе.

– Проклятые Стражи, – сказала вдруг Эльза.

Последняя карта из колоды легла поверх всех, уже раскинутых.

Старуха поднялась. И заговорила отчётливо, красивым и сильным голосом:

– Четверо Стражей вышли ниоткуда. Настигли злых людей, поливали огнём. Четверо Стражей принесли справедливость. Взмыли в красное небо, растаяли в нём…

– Четверо?! – Виктор тоже вскочил. – Взмыли в небо? Что значит – взмыли? И куда исчезли?