- Трир, - снова подал голос большой с серым отливом, что справа от меня находился. - Не поймет он! Силой надо! Иначе воины его скоро в себя придут! Помешают нам!
- Заткнись, Дражко! Меня Зоряна послала! Я решаю, что делать!
Пока они ссорились, я попытался занять более выгодную позицию - прислониться спиной к стволу дерева, чтобы отсечь им возможность зайти сзади. Но самый маленький волк с рыжеватой холкой (так чудилось, хотя в полутьме цвета я толком-то и не разбирал!) угрожающе зарычал.
И вдруг где-то рядом с поляной раздался громкий крик. Скорее всего - женский. А вслед за ним - брань, стоны, и даже, кажется, лязг мечей, доставаемых из ножен. Я успел заметить, что двое волков повернули головы в сторону звуков и занес меч, чтобы ударить того, что стоял ближе. Но в эту секунду самый маленьких из странных волков, с чуть рыжеватой шерстью легко взвился в воздух и впился зубами мне в шею...
4. 4. Милослава.
Ужасом сжалось сердце, когда сбоку вдруг еще один воин уселся - огромный, косматый, в грязной рубахе, от которой тяжело пахнуло потом и кровью. Бородатый недовольно загудел, тут же плотнее придвигаясь с другой стороны:
- Ратибор, ты ж спать ушел! Чего вернуться удумал?
- Так женский голосок услыхал! Ты ж знаешь, как охоч я до баб! А особливо до таких вот молоденьких, сладеньких!
Толпа, за костром сидящая, стоящая за спинами сидящих, улюлюкала, смеялась, толкалась. А я от страха не разбирала лиц - все они слились в единое пятно. И поняла, один только шанс у меня спастись есть - вот сейчас, когда они препираются, открыто выясняя, кто первый меня за поляну поведет - от костров подальше. Ох, как же мне хотелось прокричать им сейчас, объяснить, что я - не такая! Что в лекарне работаю! Что брат мой там помирает, пока они тут пьют и надо мной изгаляются! И каждый из них однажды может оказаться на его, Бреславовом месте! Да только вдруг поняла, что не нужно это! Что не услышат, а только больше раззадорятся, в одну секунду решившись, плеснула из чашки, сунутой бородатым мне в руки, недопитые остатки косматому и вонючему прямо в бороду, оттолкнула чью-то руку, обнимающую за плечи и одним прыжком отскочила дальше, за пределы круга, что огнем костра ограничен был!
Слышала, как трещит подол юбки, то ли зацепившийся за что-то, то ли схваченный кем из воинов! Но вниз даже не взглянула - рванулась, не понимая, какой части платья своего лишилась. На бегу уворачивалась от чьих-то рук, видела наплывающие, приближающиеся, разнообразные, но все - страшные, все пугающие - лица. И неслась, перепрыгивая через колеса, через чьи-то ноги, вытянутые перед костром, врезаясь в кого-то, отталкиваясь и снова устремляясь в сторону темного, но не страшного, а спасительного сейчас, леса.
И когда врезалась в густые кусты, колючими ветками тут же впившиеся в ноги, которые оголились, не защищаемые теперь оборванной юбкой, поняла, что останавливаться и радоваться рано - за мной бегут, меня преследуют! И не один человек, а несколько - они громко смеялись, они советовали друг другу, как обойти и как схватить меня!
Хотелось обернуться, чтобы понять, сколько их, кто именно бежит следом, но я заставляла себя изо всех сил нестись в сторону лекарни - там моя защита! Там не только Бреслав, сейчас и себя защитить-то неспособный, там другие раненые, кого успокаивала, кого перевязывала, кому пить с ложки давала. Там выздоравливающие, кто заступится, кто просто обязан спасти, защитить. Там не посмеют звери эти меня тронуть!