Зажигаю светильники под потолком, снимаю полотно со станка и принимаюсь придирчиво его осматривать. Как же тут приспособить емкость с кипятком? Или губкой наносить на пряди? Что же делать? Ведь мне нужно не бобину намочить, а каждое волокно отдельно.

Я так крепко задумываюсь, что даже не слышу, как за спиной отворяется дверь.

– Леди Сабина? – удивленный голос старосты заставляет меня подпрыгнуть от испуга. – Что вы тут делаете? Думал ворье забралось… или еще кто.

– Нет, это всего лишь я, – глубоко вздыхаю и вновь возвращаюсь к своему занятию.

– Вы что-то придумали? – подходит ко мне мужчина.

– Пока не знаю… – в замешательстве принимаюсь теребить мочку уха, прокручивая небольшую сережку.

– Придумали, я же вижу, – усмехается в бороду староста.

Его уверенность и вера в меня воистину поражает. Я недоуменно вскидываю на него взгляд и осторожно начинаю говорить. Ложную надежду тоже не хочется давать. Надавалась уже...

– Есть идея, но я не знаю, насколько она может нам помочь, и как ее применить.

Мой рассказ не занимает много времени. Добыть емкость и воду, а затем ее вскипятить вызывается сам староста. При чем нагревает он бадью всего лишь приложив ладони к жестяным бокам сосуда. Теперь всего лишь нужно придумать как погрузить волокна в кипяток. 

Но только под утро нам удается соорудить небольшую систему роликов, которые вращаются на дне емкости, пропуская через себя волокна перед попаданием на вытяжные валики. Под дном сосуда приходится установить маленькую горелку, чтоб жидкость в нем всегда была нужной температуры. Вода действительно делает анарт скользким и пригодным для прядения, и наша машина работает как по маслу. Первый моток с идеально ровной нитью я орошаю слезами радости. Получилось! 

Эта радость не только от того, что я нашла выход, нашла как помочь жителям Сильбавера, не подвела их и оправдала доверие. Это какая-то невообразимая смесь из всего вышеперечисленного и гордости за себя. Я таки чего-то стою, что б там не говорил мой бывший и нынешний муж.

К тому времени, как просыпается деревня прядильная установка успевает напрясть довольно-таки значимое количество нитей. Любопытные подходят и подходят, заглядывают внутрь, некоторые берут в руки белоснежные катушки, проводят пальцами по гладкой нити.

За прялкой остается смотреть староста и несколько человек, которые в будущем будут на ней работать, а мы переходим к ткацкому станку. Набралось уже достаточное количество катушек анатрта, чтоб можно было и его включить в работу. С этим, к счастью, проблем совершенно не возникает. Но первый отрез тонкого белого полотна я все равно придирчиво рассматриваю, ища недостатки и… не нахожу. Это воистину потрясающе, но ткань выходит изумительно тонкой, гладкой и мягкой, совсем не похожа на льняную, скорее на смесь хлопка с шелком. И у меня тут же возникает идея – а если сделать нити из второй вычески, какая получится ткань, для чего ее можно будет применить? Эта точно пойдет на нижнее белье, сорочки, постель. А та? А если еще попробовать окрашивать? 

Мысли крутятся словно шестеренки, затягивая паутиной сознание, рисуя радужные планы, и прихожу я в себя, когда кто-то трогает мое плечо.

– Леди Сабина, идите отдыхать, – тихо говорит староста.

Медленно разлепляю веки и понимаю, что я спала. Стоя. Прислонившись к стене и прижимая к груди тот самый первый отрез полотна.

– Нет, я должна проследить, – мотаю головой, стряхивая остатки сна.

– Я за всем прослежу, – уверяет меня мужчина. – И Тею Спиро скажите, пускай отдохнет. Он тоже умаялся за эти дни.