Так я была передана из рук Игора в руки Андроса. Управляющий поднялся по лестнице и исчез в полумраке, я же осталась на попечении молодого симпатяги.

— Болит у тебя чего? Тошнит? — заботливо спросил он.

— Тошнит и слабость.

— Так у всех так бывает, если эликсир не принять.

С этими словами Андрос нагнулся ко мне и взял на руки; судя по тому, как висит на мне платье, еще недавнее сидящее в облипочку, я усохла и полегчала. Меня понесли вниз.

— Андрос?

— Что, Нелли?

— Что со мной случилось? Почему я так одряхлела?

— Раз ты здесь, ты нарушительница, и хозяин наш, некромансер, имеет право выпить твою жизнь. Что он и сделал.

Да-да, это я уже слышала. Но мне нужны подробности.

— Почему нарушительница? — спросила я, вглядываясь в лицо мужчины. Вблизи я разглядела, что он и впрямь симпатичный: смуглый, темноволосый, кареглазый, с пухлым ярким ртом.

— Откуда ж я знаю, что ты натворила?

— Ничего не творила.

— Так не бывает. Раз ты здесь, значит, виновна.

— Что же со мной будет?

— Не знаю, но хозяин тебя уже наказал, судя по твоему виду.

Я задумалась. О том, что я сосуд, Морхорн мне только после отказа сообщил, а до этого морочил голову. Наверное, он периодически выбирает себе «ладненькую» человеческую женщину, развлекается с ней, тянет с нее жизнь потихоньку поцелуями своими и прочим, и когда она стареет, оставляет в служанках. Или…

— А каков ваш хозяин? — спросила я. — Порядочный? Соблюдает законы?

— Его слову можно верить.

Тогда плохо мое дело.

Андрос внес меня на кухню, и секунду спустя к нам метнулась зловещая туча:

— Куд-да?!

— Она – сосуд, — заявил мужчина, быстро подошел к длинному деревянному столу и усадил меня на лавку возле него.

В кухне шипело-скворчало-дымило, пахло травами и было тепло; меня разморило тотчас. Зловещая туча нависла надо мной, и я, напрягши слезящиеся глаза, разглядела сердитое лицо; черные густые брови сошлись на переносице, взгляд темно-карих глаз впился в меня, и туча, поднявшись, от души треснула Андроса по лбу.

— За что? — обиделся тот и получил еще, на это раз по плечу.

— Сколько раз говорила, чтоб сымал сапоги! А если грязь сюда попадет гиблая?

— Я и на улице сегодня не был!

Андроса шлепнули снова.

— Ну, мама!

Мама? Грозная дама посмотрела на меня снова.

— Ты кто такая?

— Нелли, — представилась я.

— Сосуд?

— Похоже на то, — кивнула я.

На кухне стало тише; присутствующие с интересом на меня уставились. Я бы тоже на них уставилась, если бы видела лучше. Мать Андроса склонилась ко мне и протянула:

— Надо же… Ленутка сказала, что сосуд еще с утра свеженький был.

— Видать, истратил силы хозяин, раз сразу ее выпил, — вставил кто-то.

— Помолчи. Ты как, деточка? — спросила мать Андроса.

Хоть для кого-то деточка.

— Плохо, — вздохнула я.

— Что поделать? Сама виновата. Небось, жениха через зеркала искала? Хозяин наш знает, как ваше племя женское ловить. Ты у нас уже шестая.

— Пятая, — возразили рядом.

— Шестая. Андрос, а хозяин тебе что сказал?

— Ничего; я его не видел. Мне Игор встретился, велел новый сосуд на кухню отнести. Накормить ее надо.

— Накормим. А ты иди отсюда, и чтоб я тебя больше в уличной одежде здесь не видела! Будто не знаешь, что если хоть крошка земли попадет в еду, мы все тут заболеем!

Андрос булькнул что-то и вышел, а его мать сняла с себя шаль, накрыла меня ей, теплой, и волосы мои поседевшие начала в узел прибирать, приговаривая:

— Сколько же вас таких дур в Карменоре перебывало…

— Только женщины сюда попадают? — спросила я.

— И мужчины тоже.

— А мужчины как?

— Как-как. Власти ищут, силы. Зовут темные силы, а потом становятся слугами таких, как наш хозяин.