УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ, СПАСИБО БОЛЬШОЕ, ЧТО ОСТАЛИСЬ СО МНОЙ!

ДАЛЬШЕ БУДЕТ ТОЛЬКО ИНТЕРЕСНЕЕ!

10. Глава 10

Разозлившись на слова Замятина, поднимаюсь на второй этаж и фурией влетаю в гостевую комнату. Хлопаю дверью. Потом пугаюсь, что тем самым разбудила Киру и маму. Медленно выскальзываю наружу. Зачем-то смотрю вниз. Там, у кухонного стола в гостиной, все тот же начбез наливает себе чай. Услышав скрип двери, поднимает на меня глаза.

Может, он в чем-то и прав, но уж точно не должен указывать, как мне жить и как вести себя с собственным мужем. Пусть в своей семье разбирается.

Богдан… вспоминаю о муже, и сердце снова рвется на части. Сейчас он с ней или нет? Давид сказал про пожар. А вдруг и вправду дело в работе? У него ведь явно есть неприятности. Но тогда откуда все эти сцены с секретаршей?

Снова хожу по кругу.

Я не знаю. Я уже ничего не знаю. Мне сложно и больно. Я даже звонить мужу боюсь. Оставшись вчера в кабинете Богдана, я только все еще больше испортила. Поверила и снова упала перед ним на колени. Порезалась, как о битое стекло. Противно и больно. Вдруг все же изменяет?!

Слова начбеза меня покоробили. Задели нечто живое внутри.

Но надо жить. В детской по-прежнему тихо. Заглядываю в дверь. Все еще спят. Кира обняла сразу три подушки и сладко сопит, а маме неудобно в кресле, поэтому я аккуратно подкладываю ей подушку под голову.

Мне надо успокоиться и перестать психовать, напиться пустырника или валерьянки. В этот раз, оказавшись у перил лестницы, смотрю четко перед собой.

В гостевой, пересилив себя, подхожу к зеркалу на стене. Выгляжу я так себе. Вспоминаю Веру и, как бы ни было обидно, понимаю, что она гораздо эффектнее. А ведь я не была такой. Сейчас я просто жалкое подобие самой себя: волосы немыты и собраны в хвост, в котором на затылке свалялся колтун, глаза не накрашены и отекли от бесконечных рыданий, брови заросли и требуют окраски и коррекции.

Завершает образ растянутая майка и мятые спортивные штаны. Поднимаю руки, осматривая свои пальцы: ногти сто лет не знали маникюра.

Мы так много ссорились, что желание заниматься собой пропало полностью.

И снова в голове слова начбеза: «Измена не самое главное в жизни!» Много он понимает. Ему легко говорить. Он на моем месте не был. Мне кажется, если бы ему жена изменила, он бы в гадание на кофейной гуще играть не стал, он бы сразу же выкинул ее с моста в местную реку.

Но, как бы там ни было, надо менять свою жизнь. У меня Кира, а так и до нервного срыва дореветься недолго.

Беру полотенце и иду в душ. Там не только моюсь, но и, вооружившись бритвой, делаю эпиляцию ног и всех остальных мест. В те времена, когда только познакомилась с Богданом, я посещала салон, где девушка обрабатывала меня воском.

Во что я превратилась?! В тех самых страшных женщин, о котрых раньше вместе с мужем смотрела мемы.

Высушив волосы феном, тщательно их расчесываю. Намазываю лицо кремом, надеваю маечку и домашние короткие шорты. Раньше я в таком виде встречала мужа с работы. Думаю пойти так, но все же, вернувшись к зеркалу, достаю косметичку. Выщипав брови, наношу на ресницы тушь.

Это все через силу. Желания нет, ибо нет уверенности и удовлетворенности.

Затем спускаюсь в холл. Богдана все еще нет, а Давид нарезает хлеб и сыр. На сковороде урчит яичница.

— Вы тут прямо как дома.

— А что делать? Есть-то хочется. Хозяйка дома гостеприимства не проявляет, приходится самому.

Давид поднимает на меня глаза и в этот раз взгляд не отводит. Что это с ним? Совсем стыд потерял? Я ведь жена его босса.