— Идём! — приказал пастух.

Все трое двинулись по улице посёлка. Под ногами клубилась пыль, на обочинах гуляли куры и утки, у приземистых лачуг стояли невзрачно одетые люди, провожавшие путников заинтересованными взглядами.

Обессилевшая принцесса еле-еле передвигала ноги. Её поводырь шёл впереди, до предела натянув верёвку. Судя по осанке, он был страшно горд своим приобретением, хоть и неудобным в использовании.

В центре села стоял крепкий бревенчатый дом, в отличие от соседних, покрытый не соломой, а дранкой. Увидев высокое крыльцо, Эльчиана застонала. Да ей ни за что не подняться туда! Верёвка снова натянулась, пастуху не терпелось погасить жжение кожи пленницы.

— Шаман! — крикнул Вехр. — Отдавай должок!

Дверь скрипнула, выпуская древнего старика, одетого в кухлянку с бахромой и широченные коричневые штаны. Мохнатую шапку он держал в руках. Обведя посетителей вдумчивым взглядом, шаман надвинул её на седые волосы и махнул рукой:

— Не в дом, в сарай ведите!

Можно было порадоваться тому, что не нужно лезть на крыльцо, если не знать, что в сарае с ней ничего хорошего не сделают. Чуть не падая при каждом шаге, Эльчиана топала за своим мучителем.

***

Сарай оказался огромным сколоченным из горбыля павильоном. Пол здесь был земляной, утрамбованный босыми пятками до состояния прочного бетона. В центре помещения чуть-чуть светились выложенные замысловатым узором камни, земля вокруг них казалась закопчённой. Собрав последние силы, принцесса прислушалась к магическому фону и подтвердила свою догадку. Действительно, в этом месте энергия сочилась прямо из-под земли. Вероятно, предки шамана обнаружили источник и огородили его, скрывая от посторонних глаз, а потом уже стали проводить обряды, приписывая совершаемые чудеса собственным способностям. Хотя с этим тоже не каждый справится, в академии даже специальный курс по приручению дикой магии читают.

Не дожидаясь, когда её втянут в магический круг, пленница поковыляла туда и остановилась так близко, насколько позволял «поводок». Ощутила блаженство, даже веки прикрыла от удовольствия — внутренний резервуар стал стремительно заполняться. Теперь в случае чего принцесса готова наколдовать что-нибудь круче защитного барьера.

Шаман тем временем начал пляску. Он бил в бубен, подскакивал, приседал, кружился и старательно топал, двигаясь по дуге то в одну, то в другую сторону. Гортанные звуки вводили в транс, Эльчиане пришлось сосредоточиться и твердить всевозможные охранные мантры, чтобы не превратиться в податливую глину, из которой дикий гончар вылепит всё, что ни пожелает.

Длилась ворожба довольно долго. Шаман устал, державшиеся у стеночки пастухи тоже взмокли, пусть они двигались не так интенсивно, сказалась жара и внутреннее напряжение, которому трудно было противостоять. В наступившей тишине особенно громко прозвучал стон Эльчианы, расслабившей закаменевшие мышцы.

— Ну что? — робко спросил Рухр. — Теперь-то можно её поколотить?

Шаман медленно покачал головой и тряхнул отозвавшимся звоном бубенцов бубном:

— Этого заклятия мне не снять. Удалось лишь силу её запечатать, и то на время.

— Как не снять?! — возмутился пастух. — Что ж с девкой делать-то? Её ж и не тронешь!

— На рынок вези, может, маг какой купит, он, глядишь, и совладает.

— Развяжите меня! — Эльчиана старалась унять дрожь и говорить твёрдо.

Мужчины посмотрели на неё с сомнением.

— А не убежит? — вслух рассуждал Вехр.

— Куда ей бежать? — усмехнулся шаман. — До первого встречного. У нас тут долго не бегают. Развяжите, только путы дайте ей, чтобы не соблазнить кого.