— Роман Романович, завтра я напишу объяснительную и рано утром положу её вам на стол, — задыхаясь. — В ней, в объяснительной, я подробно расскажу всё, что со мной произошло. Тот вопрос, что вас интересует. Так что остановите машину, вытащите из неё Баранову и ужинайте с Ларисой Владимировной, как вам на самом деле и хотелось. Я знаю, что вы благородный человек и беспокоитесь о моей шее, обо мне, но не стоит из-за такой мелочи портить себе вечер и личную жизнь.

— Не понял.

— Это я хлопнула дверью, когда выходила из аудитории. Простите меня, Роман Романович. Мне очень стыдно.

— Опять не понял.

Лицо Ивановой то бледнеет, то краснеет, кажется, её немного трясет. Тараторящая Наталья выглядит раздосадованной и разгневанной. И это снова веселит меня. Потому что, несмотря на горящие глаза и сжатые в кулачки руки, она смотрится невероятно искренней и открытой. Она выдает чистые, яркие эмоции, которые я, уважаемый профессор за тридцать, закоренелый холостяк и, что греха таить, местами зануда, позволить себе никак не могу.

Был бы немного глупее, подумал бы, что студентка Иванова ревнует меня, своего профессора, к преподавателю английского. От этой мысли хочется расхохотаться в голос. Бред какой-то.

— Успокойтесь, Иванова. Успокойтесь, пожалуйста. Идëмте. — Разворачиваюсь и следую прямо, шагая по тротуару к кафе «Гараж». Идем мы минут десять, а то и пятнадцать.

— Роман Романович, а если… — пыхтит Иванова, не поспевая за мной.

И почему меня это так забавляет? Она такая хорошенькая, когда волнуется.

— Нет, — строго отрезаю я.

— Но я могла бы...

— Нет, Иванова.

— Хорошо.

— Нет.

Это смешно. Открывая для Ивановой дверь и убедившись, что она не может меня видеть, я позволяю себе ещё раз улыбнуться.

6. Глава 6. Спаситель Роман Романович

Шутки шутками, но тема для разговора предстоит совсем не веселая. Я отодвигаю для своей студентки стул и сажусь напротив.

От того, что я вижу перед собой, тело кидает в жар. На меня смотрит натуральная блондинка с застенчивой, нежной улыбкой и огромными серо-зелëными глазами. Я вижу Иванову только по пояс, вторую половину тела скрывает стол, но и этого хватает, чтобы снова ощутить странную неловкость, которую я, черт меня дери, не чувствовал рядом с женщиной уже очень много лет. Интимные отношения были, а вот этого трепета — нет.

На ней белая водолазка, эротично обтягивающая тонкое тело, изящные руки и длинную шею. Иванова женственная и хрупкая девушка с маленькой, наверняка задорной грудью, олицетворяющая собой ожившую мужскую фантазию.

И хватит уже себя обманывать, мой мозг, или не мозг, а что-то другое, подсознательно выбрал для доклада именно эту студентку, потому что моему внутреннему миру очень нравится находиться рядом с ней. Но нужно взять себя в руки и вспомнить о собственном возрасте и положении. Она для меня слишком маленькая, чересчур юная и незрелая. Иванова — моя студентка. Этот список можно продолжать бесконечно. Такие девочки устраивают истерики на пустом месте, капризничают, ревнуют и бьют посуду, они шлют эсэмэски, требуют объяснений прямо во время работы, а ещё плачут, всё время плачут.

Откуда я это знаю?! Догадаться несложно.

Вчера я точно так же сидел за столом в ресторане, но с другой прекрасной женщиной. Ужинал в компании двадцативосьмилетней блондинки, дочери подруги матери. Пошёл на это ради Валентины Павловны. Самое интересное, что у нас даже случился секс. Дочь подруги матери скромно дышала подо мной, спрашивая бесчисленное количество раз, хорошо ли мне.

Мне было средне. Не то, чтобы совсем плохо, но и не так, чтобы вау. Это было странно и совсем не горячо. Как последний мудак я сослался на занятость и ушел, оставив её в растерянных чувствах, потому как совместная ночёвка означала бы, что мне понравилось. А это лишние надежды. Продолжения отношений мне не хочется, о чём я и сообщил ей сразу же. Валентина Павловна будет разочарована в старшем сыне.