Кайсаров тихо открыл створку, впустив холодного воздуха в спальню, и вышел на балкон. Ровена смотрела на него ещё мгновения. Видела, как он встал у парапета, опираясь на него локтями, и полюбовалась крепкими мышцами ягодиц, очень рельефными и округлыми в такой позе. А потом повернулась к Александру.

И… попала в изумрудный омут его глаз. Сон Корфа был крайне чутким. Он проснулся ещё когда Рафаэль целовал шею Ровены. Александр провёл большим пальцем по её губам и потянулся к ней, но остановился. Ведь он не может без разрешения Кайсарова. Поэтому изобразил скромность – прикрыл веки. Отчего чёрные ресницы опустились, закрыв изумрудную радужку до половины, и подсветились её сиянием. Взгляд стал чарующим…

– О-о-ох… – Бельская вздохнула, сладко вожделея своего ненасытного демона и прекрасно зная, что он делает это специально. – Перестань!

Александр прикусил губу, улыбаясь, чем вызвал у Ровены новый прилив нежности. Эта игривость Корфа неизменно вдохновляла её на подвиги в постели. Даже сейчас, несмотря на то, что этой ночью они втроём насовершали таковых на неделю вперёд. Наверное, так повлияло волнение перед заседанием комиссии благочестия. Боясь за своё будущее, они со всей страстью погрузились в настоящее.

Четыре месяца, прошедшие с того момента, когда они втроём приняли самое ответственное решение в жизни, всё шло относительно спокойно. У Бельской были поводы для волнения, но она не отпускала контроль ни на мгновение. Тем более, что Гидеон не позволил бы этого. Как руководитель группы он потребовал порядка, взаимоуважения и выполнения задач. Ровена отвечала за это буквально головой. И её крайне радовало то, что Рафаэль и Александр осознавали уровень своей ответственности не меньше.

Корф вёл себя ровно так, как обещал: отдав Кайсарову право приказывать ему, подчинялся первому его слову и действительно делал всё, чтобы наладить общение с ним. Результат уже был ощутим. Если в первые дни Рафаэль поглядывал на Александра с хорошо задавленной ревностью и даже завистью, то сейчас Ровена часто замечала искреннюю улыбку Кайсарова. Мужчины говорили друг с другом, всё чаще и дольше. И как виделось Бельской, Рафаэль всё больше доверял Александру.

Но он держал себя в руках сильнее чем, когда либо. И это вызывало тревогу Ровены. Слишком жёстокий контроль по отношению к самому себе неизбежно приведёт к подавлению. А это путь к нервному срыву. Турмистров уже предупредил всех троих очень строго – любой срыв валаамского дракона будет первым и последним в карьере Кайсарова. А возможно, и в его жизни. Существо его вида и класса опасности разрешено ликвидировать на месте в случае угрозы от него.

Бельская погладила гладкую грудь Александра, заведя пальцы в ложбинку рельефных мышц. Но он внезапно взял её руку, поднёс к своим губам и поцеловал подушечки пальцев.

– Пойдёшь за ним? – улыбнулась Ровена, поняв, что это просьба отпустить.

– Да, – прошептал Александр. – Он тревожится.

Бельская тяжело вздохнула, но потёрлась щекой о подушку и улыбнулась:

– Я горжусь вами, ваше благородие.

Корф тихо рассмеялся. Ровена всё время говорила ему это, и её одобрение помогало оставаться упорным в налаживании контакта с Рафаэлем. Александр знал, что это будет непросто для всех. Чувство вины перед Кайсаровым так и оставалось с ним, вместе с благодарностью и восхищением за его душевную силу, позволившую принять то, на что способны немногие. Корф поднялся с постели, мгновения любовался обнажённой Ровеной и, получив её ободряющую улыбку, отправился к дверям балкона.