Но все тесты Корф прошёл с блеском, процесс смены формы тела освоил сразу и теперь пользовался не только своим щитом, но и бронёй. И специалисты экто-физики посчитали, что при таких результатах вероятность полноценного преобразования в демона критически мала. Скорее всего, фрагменты энерготела существа Араэля – это действительно просто фрагменты и к лимбу они не присоединены. А это значит, что никакого риска превратиться в кровожадную тварь для Александра нет. Радовались по этому поводу все, и сам Корф больше всех.

Но сейчас он с лёгкой тревогой смотрел на Рафаэля и, конечно, спросил:

– К чему ты это? О душе непобедимой?

Кайсаров объяснил:

– К тому, что по Варфоломею, люди с такой душой, несмотря на то, что обладают огромной силой, в жизни очень добрые и смиренные. Они живут, помогая всем и принимая всё, что приходит в их жизнь. Ты, конечно, не производишь такого впечатления, тот ещё острый перец, от которого жжёт, но…

Рафаэль замолчал, ещё раз пропуская мысль через своё сознание, и всё-таки озвучил её:

– Если бы я любил женщину, принадлежащую другому, и её мужчина сказал бы мне: служи мне и я позволю тебе владеть ею… Я бы посчитал это оскорблением. И меня, и женщины. Я не принял бы этого – быть вторым и не сметь касаться любимой без разрешения.

Александр молчал, внимательно глядя на Кайсарова, а тот добавил:

– Но ты – душа непобедимая, не только принял такое унижение, но и сделал так, что я верю тебе. Я знаю, что ты даже не целуешь Ровену без меня.

Лёгкое волнение всё же подразнило Корфа, потому что он вспомнил тот момент, когда усыпил Рафаэля и едва не заставил Ровену отдаться ему.

Кайсаров заметил тонкий поток эктопара, заструившийся по телу Александра, и тяжело вздохнул:

– Все совершают ошибки и все за них расплачиваются. Но я совершил их слишком много, и, кажется…

На мгновения до следующих слов Рафаэля Корф испытал страх. Окружающая его изумрудная пелена стала плотнее, и ему показалось, что она сжала его до боли. А ведь он не мог испытать её. Но страх того, что Кайсаров решил отозвать своё разрешение на Ровену оказался слишком сильным.

– Не бойся, Саша, – Рафаэль не удержал смех, глядя на него. – Я лишь хочу сказать, что сегодня на заседании комиссии меня, скорее всего, заставят расплатиться за всё. За мой обман – за то, что скрыл кто я; и за то, что сделал, испугавшись, что ты отнимешь у меня Ровену. Это ведь я предложил нам всем… Так что, если сегодня меня вышвырнут…

– Стой, – произнёс Александр. – Ты знаешь, что мы не позволим.

Он знал, какие мысли мучают Рафаэля. Они все волновались, но Кайсаров больше всех, потому что самые грозные последствия грозили именно ему. Две недели назад Гидеон сказал им, что об их секрете стало известно высшему руководству. Несмотря на всю осторожность, сохранить в тайне их связь не удалось. Турмистров предупредил, чтобы готовились к худшему. Комиссия благочестия при Министерстве внутренних дел возбудила дело о нарушении Кодекса поведения стражей и Кодекса об административных нарушениях против морали. Александр знал, что Рафаэль винит в этом себя – ведь он стал инициатором того решения, которое они приняли все вместе. А теперь это могло стоить ему и Ровене карьеры.

– Ты знаешь, – настойчиво повторил Корф. – Мы сделаем… Я сделаю всё, чтобы ты остался на службе.

Кайсаров наконец засмеялся:

– Саша, ты, конечно, самое мощное существо в нашей вселенной, но ты не знаешь, что такое комиссия благочестия. Генерал Банчин съест даже тебя. А меня тем более. Главное, чтобы не пострадала Ровена. Так что если всё пойдёт плохо, защитить ты должен её.