– Всё, – произнёс Мокшанский. – Теперь пошли вон!

Александр Николаевич, зажав окровавленное плечо рукой, давил гнев, но возразить что-то под пустым взглядом мощных великанов едва ли было оправданным действием. Богдалов же отвесил Мокшанскому поклон и приказал своим людям:

– В горницу обители, немедленно.

Солдаты, не задерживаясь, зашагали по мосту к арке входа в древесный зал. Родион уверенно последовал за ними, и Голицын, скрипя зубами, тоже направился вместе со всеми. Уле с Равжанной замкнули это шествие на выход.

По мере продвижения людей, кугорожи, оставшиеся за их спинами, превращались в сверкающие сгустки голубого блеска и возникали впереди. Богдалов, несмотря на раздражение от происходящего, не выпускал их из внимания. Весьма необычные создания.

Валда-каль выпускало их через свои природные червоточины. Возникало кольцо выхода, представлявшее собой венок из сплетённых ветвей, внутри которого закручивался сверкающий голубой вихрь. Потрясающей была и пуповина – золотисто-голубая энергонить, исходящая из каждого великана и утопающая в природной червоточине. А сверкающие сгустки, в которые они оборачивались исчезая, похоже, были их энергетическим покрытием – буквально превращали их в невидимок.

Родион понял, что скорее всего, всё это время кугорожи находились рядом по приказу Уле, но эта пелена укрывала их самих и кольца природных червоточин.

И всё это, вместе взятое, значило, что кугорожи – это антропоморфная вариация энергетического и физического тела Валда-каль. Значит, они не разумны. По крайней мере в рамках понимания разума человека. Их действиями управляет тот, кто держит во владении семечко древа. А это очень облегчает задачу…

Солдаты начали входить в горницу обители, где располагался портал для выхода на поверхность. Великаны появились там и встали вдоль стен. Богдалов пропустил Голицына вперёд, а сам чуть замедлил шаг. Мокшанский шёл сразу за ним и, заметив, что полковник останавливается, грубо бросил:

– Тебя подтолкнуть, Родион?

Момент был подходящим и расстояние именно то, которое нужно. Богдалов резко развернулся, выхватывая правую саблю. Уле молниеносно уклонился от рассекающего удара влево, только… именно это и нужно было Родиону.

В тот же миг левой рукой он вывел вторую саблю из ножен через специальную выемку и, прокрутив её в руке, направил прямо в живот Мокшанского. Крик Равжанны оглушил всех. Она метнулась к мужу, выставляя руки вперёд, чтобы оттолкнуть от него оружие, и её черные ведьмовские волосы почти дотянулись до шеи Богдалова.

Родион не мог этого позволить, так что одним чётким движением снизу вверх наискосок рассёк живот и грудь Равжанны. Уле с воплем схватил её, на это страшное мгновение забыв обо всём, и Богдалов сорвал с него медальон кугорожей. Мокшанский даже не заметил этого, сжимая в объятиях жену, которая оседала на пол, утаскивая его за собой.

Родион отвернулся от них, крепко сжимая деревянную монетку с голубым семечком. Ключ сработал, попав в руки нового хозяина. По всей горнице кугорожи замерли и повернулись к Богдалову, ожидая его приказа.

– Ты поганая тварь! – взревел Уле.

Голицын довольно усмехнулся и даже похлопал. Богдалов перебросил ему медальон, и Александр Николаевич, поймав, с интересом осмотрел ключ от великанов Валда-каль.

– Оригинальная вещица, – заключил он и взглянул на Мокшанского.

Тот сжимал в объятиях жену, а она дышала с хрипом. Кровь обильно текла из её раны, пропитывая платье, и растекалась по полу, собираясь в бороздках древесины.

– Думаю, теперь нам можно поговорить ещё раз, – заметил Голицын.