Пересмотр норм военной юстиции и использование мирового опыта – от США до Венгрии и Молдавии – касательно права на самооборону может сравнительно быстро смягчить проблему. Такая реформа была бы одной из самых эффективных в истории поставки общественного блага «оборона».

Далее в главе о вкладе частных лиц мы вернемся к этой проблеме и рассмотрим необходимость поддержания должного уровня агрессивности вооруженных сил, без которого траты на оборону сопоставимы по эффективности со строительством бесконечных «линий Мажино».

В главе «О ветхозаветной морали…» (глава 12 [Лисин, Яновский и др., 2011]) мы писали про необходимость четкого законодательно установленного приоритета ценностей человеческих жизней на случай конфликта. Весьма опасна ситуация, при которой тоталитарный правитель или иной лидер – «бродячий бандит» по Олсону – может использовать преимущества «дешевизны» человеческих жизней своих подданных и одновременно «пятую колонну», «полезных идиотов» или интересантов внутри правовой демократии и требовать от жертвы «не превышать пределы необходимой обороны». То есть если для Аль-Каиды или для халифата (как в прошлом для лидеров красных кхмеров и им подобных) жизнь людей представляет строго нулевую ценность. И, надо отдать им должное, они не скрывают этой информации. Однако бросая своих людей против цивилизованных народов, они небезуспешно добиваются безнаказанности. Они требуют строго «пропорционального ответа» вместо полного разгрома. Особо высоко ценятся усилия многочисленных «добровольных помощников» прекратить ликвидацию лидеров террористов [Meisels, 2008, p. 130–131].

Навязывание «пропорциональности» означает не что иное, как стратегический выигрыш агрессоров, террористов. Они становятся способными нанести неприемлемо высокий урон атакуемой ими стране, притом что их собственные потери для них остаются незначительными.

Лучший способ снизить потери гражданского населения, подконтрольного врагу, – скорейшее достижение победы.

Что касается адресных ликвидаций террористов (targeted killing), вполне применимо решение, предложенное израильскими военными юристами[64]. Они предложили использовать и трактовать расширенное право государства вести войну и приравнять такие действия к военным, что формально снимает претензии во внесудебной расправе (см. подробнее: [Яновский, 2015]).

Авторы не являются поклонниками теории «бремени белого человека». По опыту позднего СССР мы знаем, что пример лучшей жизни без малейшего шанса на насильственное перераспределение прекрасно работает.

Однако и прямой контроль над населением, поддерживающим врага[65], может быть в определенных ситуациях эффективным и даже необходимым средством. Как минимум такие прецеденты должны стать уроком «бродячим бандитам» о возможном сценарии конца их правления и о том, что у свободных стран достаточно воли и решимости довести борьбу с ними до полной победы, исключающей шансы на организацию нового сопротивления.

Условия эффективности такого контроля лучше всего иллюстрируются опытом колониального контроля Великобритании над Индией в сравнении с большинством британских же колоний в Африке. В отличие от Северной Америки, Австралии и Новой Зеландии, в Индии не было шансов принести передовые институты на подошвах колонистов (см. работы [Acemoglu, 2000, 2005[66], 2014[67] ]), в которых он показывает связь между «человеческим капиталом» в обычном понимании с институтами и связь доли «приживаемости» белых колонистов с европейскими институтами). Их удельный вес при любой программе колонизации оставался бы ничтожным даже при идеально благоприятном для европейцев климате. Первый исторический этап колонизации Индии был своего рода периодом «частно-государственного партнерства», при котором местные правители сохраняли известную автономию, Британия обеспечивала военный контроль, а получастная монополия Восточно-Индийской компании (East India Company) под этим зонтиком занималась не вполне равноправной торговлей с завоеванной территорией.